– Ну-ка, быстро рассказывай, что тут происходит, не то арестую, – пригрозила я, набирая 03.

Парень опять стал рыдать, как баба, повторяя на все лады про свою невиновность. Похоже, ему не помешает хорошая порция тазепама.

«Скорая помощь» прибыла на удивление быстро. Молодой румяный врач посмотрел на девчонку брезгливо:

– Здорово ее ломает… Обязан сообщить в милицию, да и лекарств нужных нет.

Я вытащила сто долларов. Вопрос о вызове патруля отпал сам собой, и тут же появились ампулы. Какой-то укол вкатили и парню. Наверное, лекарство было действенным, потому что «Ален Делон» прекратил судорожно всхлипывать и обрел дар речи.

Через час «пейзаж» изменился. Девчонка спала на кровати в уютной спальне, заваленной мягкими игрушками, мы с парнем устроились на кухне.

– Так вы не из милиции, – обрадовался мальчишка.

– Почему ты так думаешь?

– Будет легавка сто баксов лепиле давать, – усмехнулся юноша.

– Ты что, на зоне сидел?

– Нет, – оторопел «Ален Делон».

– Тогда разговаривай нормально, а не по фене. Да, я не из милиции, работаю частным детективом. И меня наняли родственники Веры Подушкиной, чтобы раскрыть тайну ее смерти. Ты ведь знал Веру?

– В одной группе учились.

Прекрасно, значит, вижу Фадеева?

– А разве она не покончила с собой? – поинтересовался Олег.

Я посмотрела в его глаза труса на мужественном лице.

– Здесь вопросы задаю я.

– Хотя, – продолжал парень, – если вспомнить, какой она вела образ жизни, так не удивительно…

– Что же странного было в этом образе?..

Олег закурил и начал с удовольствием сплетничать. Весь их курс мечтал попасть в руки Валерии Петровны Артамоновой. Преподавательница вообще-то беспощадная. Две-три неудачные работы, и студента выгоняют. Ни слезы, ни просьбы не трогали каменного сердца профессорши. Она не терпела лентяев. «Даже курицу можно научить, если та регулярно станет посещать занятия», – приговаривала Артамонова, муштруя слушателей. Опоздать на репетицию все боялись до ужаса. Именно за опоздания была отстранена от курсового спектакля Илона Быкова.

– Бог наградил тебя талантом, но без трудолюбия и аккуратности это бесценное качество пропадет зря, – отчеканила Валерия Петровна, вводя вместо Илоны не особо одаренную, зато старательную Галю Соломатину.

Артамонова настаивала на безоговорочном повиновении. И если приказывала повелительным тоном: «Немедленно смени прическу и макияж», девчонки без разговоров неслись в парикмахерскую. Ее слушатели лишались всего – личной жизни, вечеринок, съемок в эпизодах и даже прогулок. Только работа, работа, работа. Валерия Петровна сама трудилась как динамомашина, того же требовала и от избранных ею студентов.

Не все выдерживали такой прессинг. Многие ломались и уходили к другим педагогам. Но выстоявшие пять лет с Валерией в конце концов получали царский подарок – ее расположение. Над своими выпускниками Артамонова тряслась, как наседка. Устраивала на работу в лучшие театральные коллективы, всячески способствовала карьерному росту, помогала готовить сложные роли. Ей ничего не стоило набрать номер какого-нибудь главного режиссера и потребовать для одного из своих мальчиков ангажемент. Именно мальчиков, потому что девочек Валерия брала менее охотно.

– Стараюсь, выучиваю выскочку, – рассуждала Артамонова, – а она сразу же норовит замуж, обзаводится младенцами, расплывается, как русская квашня… Столько труда псу под хвост.

По институту ходили слухи, что с девчонок, принятых под крыло, Валерия Петровна требовала расписку в том, что они в течение десяти лет замуж не выйдут. Возможно, это неправда, а вот то, что молодые актрисы, вымуштрованные Артамоновой, взлетали на гребень успеха – видели все. Совершенно не талантливая и малоинтересная внешне Роза Крымова после получения диплома снялась разом в трех лентах и получила «Нику». Чуть прихрамывающая Ольга Сизова блистала в новом спектакле, заставляя зал рыдать. Портреты далеко не красивой Ольги заполнили почти все журналы и газеты. Ну а Маша Богданова, про которую другие преподаватели с сочувствием говорили: «Славная девушка, но сцена не для нее», даже снялась в Голливуде и вернулась в Москву победительницей.

Десятки других девочек, красивых, умных и даже талантливых, сгинули в безвестности. Но их учила не Валерия.

С курса Олега Фадеева Артамонова отобрала Веру Подушкину и Настю Мартиросян. Лизу Костину отвергла сразу, не помогли никакие просьбы влиятельных родителей.

– У нее слишком сытый вид, – заявила она отцу Лизы, решительно отклонив его протекцию.

Вера работала как ненормальная. Смотрела преподавательнице в рот и выполняла любые, даже нелепые требования. Однажды Валерия Петровна дала ей задание разыграть на улице перед Центральным телеграфом сюжет «НЛО». Вера уставилась в небо, принялась размахивать руками, кричать от ужаса. Собралась толпа, люди задирали вверх головы.

– Вы что, не видите? – бесновалась студентка. – Ну вот же он летит, сейчас всех уничтожит.

Какая-то женщина истерически завопила:

– Вижу, вижу!

В толпе началась страшная паника. И тут подоспел патруль. Но наставница выручила Веру и велела Насте на следующий день изобразить перед входом в «Макдоналдс» припадок эпилепсии.

Настя храбро вышла на улицу, но… не смогла преодолеть скованность. Разрыдавшись, она бросилась к педагогу. Но та не собиралась утешать застенчивую девушку.