Через месяц виноватый Леонид с огромным букетом роз кинулся в ноги к обманутой жене.

– Прости, бога ради, – молил мужик, – не знаю, что на меня нашло, затмение какое-то. Только тебя люблю, возвращайся домой.

Томочка спокойно поставила цветы в воду и поинтересовалась:

– Где Людмила?

– К другому ушла, – брякнул спроста муж.

Тамара поправила букет.

– Чудесные розы, мои любимые, снежно-белые.

– Так вернешься? – обрадовался Леня.

– Нет, – покачала головой супруга, – ты уж извини.

– Разлюбила? – пошел в атаку негодяй.

– Не в этом дело, – прошептала Тамара, – но простить не смогу, а жить во лжи не хочу, нам лучше разойтись.

Целый месяц Леня обрывал телефон и охапками оставлял у дверей букеты, но жена осталась непоколебима. Даже генерал не выдержал и сказал как-то:

– Может быть, простишь дурака, все-таки мужик. Знаешь, всякое бывает…

– Ты изменял маме? – поинтересовалась дочь.

Рыклин закашлялся и сделал вид, что не слышал вопроса.

Потом Леонид перестал появляться, а спустя две недели раздался звонок и бесстрастный мужской голос поинтересовался:

– Тамара Игоревна? Леонид Михайлович Ковалев кем вам приходится?

– Мужем… – холодея, ответила Тома. – А что?

– Приезжайте немедленно по месту прописки, – не пошел на контакт милиционер.

Тома и Аллочка еще на подходе к дому поняли, что случилось несчастье. Вокруг было полно машин. «Скорая помощь», милицейский «Форд», труповозка и автобусик спасателей МЧС.

Алла распихала локтями зевак и… не увидела ничего.

– Что тут стряслось? – тихо спросила она у какой-то бабки.

Та молча показала пальцем куда-то вверх. Мостовая подняла глаза и моментально лишилась чувств. В доме, где жил Леонид, на первом этаже располагалась парикмахерская. Вход в нее украшала вывеска с затейливым названием «Купидон». Тут же помещался весьма толстый и уродливый, выполненный из железа мальчуган, сжимавший в правой руке направленную в небо стрелу. Вот на эту-то стрелу и оказалось нанизанным тело Леонида. Мужчина выпрыгнул из окна и угодил на штырь. Смерть его была мучительной. Когда Тамара и Алла приехали на место происшествия, он еще был жив, но помочь несчастному оказалось сложно. Вызванные спасатели начали пилить прут. Внезапно Леонид очнулся и дико закричал. Народ шарахнулся в стороны. Пришедшая в себя Аллочка кинулась зажимать подруге уши, та же, казалось, окаменела. Но скоро Леня снова потерял сознание и замолк. Пульс еще прощупывался, когда его грузили в реанимобиль. Машина, взвизгнув сиреной, понеслась по проспекту, однако до больницы самоубийцу не довезли.

В квартире нашли предсмертную записку. Леонид обвинял во всем жену. «Ты не захотела простить меня, теперь живи с мыслью, что виновата в моей смерти». Там было еще много несправедливых упреков, но Аллочке запомнилась именно эта фраза.

Тамаре пришлось отвечать на вопросы следователя. Во время одного из допросов начались преждевременные роды, и младенец погиб.

Еще несколько месяцев Тамара провела в разных клиниках. Сильно располнела и упорно отказывалась разговаривать со всеми, даже с Аллочкой. Потом отец взял ее домой, и женщина молча сидела у телевизора. Она была абсолютно послушна, ела, когда подавали, спала, когда укладывали. Родители наняли для ухода сиделку, и один раз медсестра рассказала генералу, что Томе звонила какая-то дама. Все знакомые давно знали о происшедшем, и не беспокоили Рыклиных. Но лечащий врач велел, чтобы больную «шевелили». Рекомендовал приглашать гостей, водить в театр…

Вот сиделка и протянула Тамаре трубку. Внезапно молчавшая почти полгода женщина спросила:

– Чего тебе надо?

Лицо ее постепенно приобрело краски, и медсестра услышала:

– Это не я, а ты его убила, Мила.

Поняв, что дочери звонила Шабанова, генерал в первый момент хотел сгоряча поехать домой к нахалке. Остановило его только то, что Томочка после телефонного разговора как будто пришла в себя, стала общаться с домашними. У родителей забрезжила надежда на выздоровление дочери.

Потом наступил черный день, двадцать восьмое января, день рождения Леонида. С утра Тамара была очень внимательна к родителям, целовала их и обнимала. Ближе к вечеру сказала, что хочет поехать на квартиру к Леониду. Брак они не успели расторгнуть, и «двушка» досталась жене по наследству. Мать вызвала такси и проводила Тамару в Костиков переулок.

Томочка походила по комнатам, где все осталось, как при покойном хозяине, и проговорила:

– Здесь прошли счастливые дни.

Помолчав минуту, попросила:

– Мамочка, сходи купи вина, помянем Леню.

Генеральша пошла в магазин, а когда спустя полчаса вернулась, холодный, зимний ветер равнодушно шевелил занавески распахнутого окна… На негнущихся ногах мать добралась до подоконника и поглядела вниз.

На белом, не по-московски чистом снегу ярко выделялось огненно-красное пятно. Томочка в тот день зачем-то надела на себя пурпурное платье.

Алла замолчала. У меня тоже слова не шли с языка. Наконец хозяйка добавила:

– Уверена, что она хотела попасть на тот же штырь, что и Леонид, искупить такими же муками свой так называемый грех, только бог не допустил. Умерла сразу, следователь потом сказал, будто упала на землю уже мертвой, сердце разорвалось в полете. И хотя и Леня, и Тамара шагнули из окна сами, можно не сомневаться – убила их Людмила!