За лесом, над дальними холмами поднимались угрожающие грозовые тучи. Она нахмурилась, надеясь, что дождь подождет, пока камышовая крыша на новой голубятне не будет закончена.

Дейрдре вернулась к наблюдению за внутренним двором. Как она и ожидала, не прошло много времени, и среди всей этой бурной деятельности обитателей замка появился Пэган. Он шагал уверенно, неся в руках какой-то сверток, помахал Кеннету, проходя мимо, остановился поговорить со старшим по строительству. Дейрдре вздохнула, задаваясь вопросом, будет ли когда-нибудь ее сердце биться спокойно при виде Пэгана.

Все ее представления о браке претерпели изменения за последние несколько дней, она осознала, насколько сильной может быть связь между мужем и женой. И дело не только в том, что физическая близость, которую они делили с Пэганом, оказалась гораздо более приятным занятием, чем она представляла, и их союз обретал теперь более внушительную силу. Как на поле боя два воина могут отразить больше врагов, когда сражаются спина к спине.

Их союз создал и что-то еще, по крайней мере если верить предсказаниям Сунь Ли. Старая женщина временами умела быть чертовски загадочной, но ее предсказания редко не сбываются, и не далее как сегодня утром она сообщила Дейрдре, что новый наследник Ривенлоха на подходе.

Дейрдре приложила ладонь к животу, дивясь этой возможности.

Проходя мимо колодца, Пэган заметил ее и резко остановился. Какое-то мгновение он просто стоял, глядя на нее. Боже, его взгляд, даже на расстоянии, согрел ее и взволновал. Трудно было представить, что им удастся вести разумный разговор в ближайшем будущем.

Но она знала, что должна. Повернувшись к лестнице, она приготовилась сойти вниз, чтобы встретиться с ним – не для того, чтобы сказать о ребенке, ибо еще слишком рано пробуждать его надежды. Требовалось поговорить об отце, о том, как поддерживать с ним отношения дальше.

Печально, но среди хаоса строительства – сноса, перестройки и переделки стен и надворных построек – разум лорда Ривенлоха все более слабел. Теперь он скорбел не только по своей жене, но и по самому миру, умирающему у него перед глазами. Ривенлох, его надежная крепость, в новом виде не был знаком ему. А для такого потерявшего себя человека, как ее отец, эта перемена была губительной.

Она не могла просить Пэгана прекратить усовершенствования. Они необходимы. Но нужно кое-что предпринять, то, что три сестры откладывали, сколько могли: забрать власть у лорда Ривенлоха. На самом деле перемена не будет слишком заметной, ведь он уже почти не имеет влияния. Но как только власть будет официально передана, как только Пэган перестанет быть управляющим, а станет господином, вернуть все назад станет уже невозможно. А если лорд Геллир в момент просветления сочтет это предательством…

Дейрдре поежилась. Как ей ни тяжело, но она не может рисковать безопасностью Ривенлоха ради отцовских чувств.

Она намеревалась поговорить об этом с Пэганом немедленно. Но когда встретила его на винтовой лестнице и увидела по его глазам, что у него на уме какое-то озорство, то не могла долго оставаться серьезной. Он напевал какой-то веселый мотивчик, рассеявший ее тревоги, и она решила, что разговор об отце может подождать еще денек.

– У меня есть кое-что для тебя, – промурлыкал он.

– Это то самое «кое-что», что я видела сегодня утром под одеялом? – усмехнулась она.

– Дерзкая девчонка. Ты что, больше ни о чем не можешь думать?

Она могла бы продолжать этот обмен остроумными репликами, но заметила у него что-то, завернутое в дорогой бархат.

– А что у тебя здесь? – Она хотела схватить сверток.

Он отдернул руку.

– Осторожнее!

– Это для меня?

Он вскинул бровь.

– Может быть.

– Что это?

– Какая ты жадная, – поддразнил он, – и это в свой день рождения.

Она удивленно заморгала. Пока она стояла, хлопая глазами, он прошел мимо нее наверх.

– О чем ты говоришь? – спросила она, бросившись за ним, потом нахмурилась. У нее что, сегодня день рождения?

Он резко остановился на верху лестницы, и она чуть не врезалась в него. Потом повернулся.

– Ты не знала?

– А ты знал?

– Сунь Ли сказала мне. – Он в сомнении нахмурил лоб. – Это ведь так, да? Через две недели после кануна летнего солнцестояния?

– Ка… жется, да. – Она уже давно не обращала внимания на такие вещи.

Они вышли на парапет, и он опустился перед ней на колено.

– Тогда это, миледи, мой вам подарок. – Он улыбнулся, протягивая бархатный сверток обеими руками.

Дейрдре не знала, что сказать. Она уже сто лет не получала подарков. Отец, который забыл, как ее зовут, уж конечно, не может помнить о дне ее рождения. И три сестры с типичным шотландским прагматизмом и бережливостью о подобных «мелочах», как дни рождения, никогда не вспоминали. Пальцы ее дрожали, когда она протянула руку к свертку.