А есть люди, которые занимаются не общим благом, а взаимной критикой. Человек следит за кем-то больше, чем за самим собой. Он ждет, что скажет или напишет его оппонент, чтобы после этого нанести ему безжалостный удар, тогда как если бы ему самому пришлось сказать или написать то же самое, то он ещё и подкрепил бы свои рассуждения многими выдержками из Священного Писания и творений Святых Отцов. Зло, которое делает такой человек, велико потому, что, с одной стороны, он совершает несправедливость по отношению к своему ближнему, а с другой - сокрушает его на глазах у верующих. Вдобавок, такой человек часто соблазняет души слабых людей и, таким образом, сеет в них неверие. Некоторые, оправдывая свою злобу, обличают других, а не самих себя, и, спекулируя на евангельских словах "пове?ждъ Це?ркви" [232], выставляют какие-то внутрицерковные проблемы на позор всему миру, трубя на всех углах о том, о чем не подобает и говорить. Пусть эти люди начнут со своей малой церкви - с семьи или монашеского братства, и если это придется им по душе, то пусть уже потом позорят и Мать-Церковь. Я думаю, что добрые дети никогда не станут обвинять в чем-то свою мать.

Церкви нужны разные люди. Все - и те, кто отличается мягким характером, и те, кто суров нравом, - приносят Церкви свое служение. Телу человека необходима разная пища - и сладкая и кислая, необходимы даже горькие листья одуванчиков. Ведь в каждой пище есть свойственные ей вещества и витамины. Так и для Тела Церкви необходимы люди любого склада. Один человек восполняет нрав другого. Каждый из нас обязан терпеть не только особенности духовного склада нашего ближнего, но даже и те слабости, которые имеются в нем как в человеке. Но к сожалению, некоторые имеют неразумные претензии к другим. Они хотят, чтобы все были такого же духовного склада, как они сами, и когда другой человек от них отличается, например, более снисходительным или резким характером, то они тут же приходят к заключению, что он - человек недуховный.

Я удивляюсь тому, что некоторые придают такое значение человеческой славе, а не славе Божией, которая ожидает нас, если мы "челове?ческая сла?вы отбежи?м". Если мы приобретем даже самый высокий сан из тех, что есть в целом мире, и если целый мир готов осыпать нас похвалами, то какую пользу нам это принесет? Похвалы мира - возведут ли они нас в рай или же подтолкнут к пропасти ада? А что сказал Христос? "Сла?вы от челове?к не прие?млю" [233]. Какую пользу принесло бы мне, если бы я был не простым монахом, а стал иеромонахом, Владыкой, Патриархом? Более высокие саны помогали бы мне спастись? Или же они лежали бы на слабом Паисии тяжким грузом и повергли бы его в адскую муку? Если бы не было жизни иной, то безумие стремления к высшему сану еще бы могло быть как-то оправдано. Однако тот, кто стремится ко спасению своей души, "вменя?ет вся? уме?ты бы?ти" [234] и к высшим санам не стремится.

Моисей был послан Богом на освобождение израильского народа. Но несмотря на это, войти в Землю Обетованную он не удостоился, потому что из-за своего народа он возроптал на Бога. Моисей жил среди их постоянного ропота и брюзжания и вот однажды и сам возроптал. "Эти люди, - сказал он, - требуют у меня воды. Откуда я возьму им воду?" [235] Как? Ведь только недавно ты ударил по камню, извел воду и напоил их! Разве это было тяжело? Но Моисей, с головой погрузившись в разные административные дела и проблемы своего народа, забыл о том, сколько воды он извел из камня раньше. Он не понял своей ошибки и не попросил у Бога прощения. Если бы он попросил прощения, то Бог бы его простил. То, что он не вошел в Землю Обетованную, было маленьким наказанием от Бога, епитимьей за его ропот. Конечно же, Бог взял Моисея в рай. Он почтил его тем, что во время Преображения Господня послал его вместе с пророком Илией на Фавор. Все эти события из Священного Писания помогают нам понять, каким великим препятствием на пути, ведущем христианина в рай, бывает тот высокий сан, которым он облачен, и связанная с этим ответственность.

А некоторым следовало бы испытывать внутри и излучать снаружи одну только радость, поскольку Бог устроил так, что они не несут никакой ответственности. Но вместо этого, такие люди, наоборот, стремятся к ответственности и более высокому сану, а когда такой сан им не дается, они все изводятся от мучения и разрушают свою душу, а заодно и тело, которое, по апостолу Павлу, есть храм Божий [236]. В то время как Христос готовит им небесную славу, они хотят попасть в рай посредством славы человеческой.

Однако кто-то может меня спросить: "Тогда почему некоторые сперва прославляются от людей, а потом - от Бога?" Но по сути дела, если человек хочет славы человеческой, то Бог его не прославит. Человек никогда не должен сам стремиться к ответственности. И если его освобождают от ответственности, то ему следует радоваться. Ведь по [духовным] правилам, ответственность, которую человек несет, должна быть ему в тягость. Если человек не радуется тому, что его отстранили от ответственности, то это значит, что в нем затаилась гордость. Никогда не будем стремиться к высшим санам, званиям, должностям, чтобы таким образом прославиться, потому что эти стремления - признак далеко зашедшей болезни. Это указывает на то, что в нашей болезни мы идем дорогой, отличной от той дороги смиренномудрия, которой прошли и достигли рая Святые Отцы.

У нас есть множество Святых, которые избегали разного рода ответственности: игуменства, священства и архиерейства. Одни из них отсекали себе руки, другие - носы, третьи - уши, четвертые - языки - чтобы иметь физические увечья и избежать рукоположения. Были Святые, над которыми раскрывали крышу хижин и рукополагали их сверху, были Святые, подобные Святому Амфилохию, - их рукополагали на расстоянии. Эти люди были образованны, они имели святость. Но, осознав, сколь великое достоинство имеет душа, осознав великий труд ответственности, который становится большой преградой для спасения человека, они избегали этой ответственности. Путь, который нашли эти люди, им духовно помог.

И на Святой Горе некоторые считают священство препятствием в духовной жизни. Ведь кроме прочих обязанностей иеромонахи должны ходить в другие монастыри на встречу архиерея, их посылают по престольным праздникам… Конечно, это духовные праздники, но внутреннего упокоения от них все равно мало. Живя в общежительном монастыре, я был знаком с одним иеродиаконом. Он состарился и скончался в том же иеродиаконском сане. Когда он был еще молодым монахом, в монастыре не было диакона и поэтому его рукоположили. Потом в обитель пришла более молодая братия. Они становились диаконами, священниками, а диакон, рукоположенный раньше их, все время кому-то уступал свою очередь и оставался в том же сане. Когда его побуждали к иеромонашеству, он отвечал: "Сейчас у монастыря такой нужды нет. Слава Богу, есть братия и помладше меня". Потом ему дали послушание в монастырской канцелярии. Когда в обитель пришли образованные послушники, он попросил освободить его от канцелярии и ушел на другое послушание. А когда обитель переживала тяжелые времена, благоговейный иеродиакон стал просить одного добродетельного иеромонаха согласиться на избрание в игумены. "Почему же ты сам уклонялся от ответственности?
– спросил его иеромонах.
– Решил нагрузить ее на меня? Давай поступим вот как: ты становись членом Духовного Собора, и тогда я стану игуменом". Так один стал игуменом, а другой вошел в Духовный Собор. Но когда все наладилось и монастырь стал жить нормальной жизнью, наш диакон ушел и из Духовного Собора. Этот диакон мне очень помог. Он имел многую Благодать Божию. Когда в Священном Киноте Святой Горы обсуждали какие-то трудные вопросы, то его приглашали туда, чтобы он сказал свое просвещенное мнение.