– Уважаемые посетители, до окончания работы торгового комплекса «Охотный Ряд» осталось несколько минут. Очень просим оплатить выбранный товар.

Люди цепочкой потянулись к выходу. Я шла в шумной толпе, чувствуя, как гудят ноги. Николаевская улица… Где же такая? Явно не в центре, значит, доберусь туда не раньше одиннадцати вечера, а может, и позже. Машины у меня теперь нет, окажусь одна в незнакомом районе, кругом темнота… Делать нечего, придется отправляться домой.

Дверь мне открыла… Аллочка.

– Пришла? – неожиданно ласково сказала она. – Где только бродишь? Ступай поужинай, там сосиски есть.

Я протиснулась на кухню, у плиты стояла Тина.

– Садись, – улыбнулась хозяйка, – картошку будешь?

– Ты этих назад пустила?

Тина кивнула:

– Да, они плакали, жаловались, что денег нет. Уж извини их, с кем не бывает, ну поорали и успокоились.

Я вяло жевала горячую, отчего-то сладкую картошку.

– Ты всегда в пюре песок кладешь? – спросила Тина.

Я вынырнула из океана раздумий и обнаружила, что придвинула к тарелке вместо солонки сахарницу и усердно посыпаю песком горку размятой синеглазки.

– Машка твоя спит, – продолжила Тина, – прибежала около десяти, собак прогуляла и бухнулась. Вот организм молодой! Телик работает, «Канди» гудит, Галя с Аллой во весь голос говорят, а она спит без задних ног, устала, похоже, сильно.

Услыхав про стиральную машину, я вспомнила о деньгах и уставилась на пустые веревки. Тина хмыкнула:

– Да уж! Прихожу домой в три, вползаю в кухню и чуть в обморок не падаю! Столько деньжищ!

– Это не мои, – принялась я бестолково врать, – дали спрятать…

Тина с усмешкой глянула на меня:

– Знаешь, мне все равно, чьи они, только так больше не делай. Мало ли кто может зайти. Ну прикинь, встретила бы я кого из соседей да и привела с собой. То-то бы шум поднялся! Предупреждать надо! Или Галька с Алкой бы увидели! Кстати, они по моим шкафам без конца роются.

– Так это они по вещам шуруют? – ляпнула я.

Тина прищурилась:

– Значит, и твои сумки переворошили?

Я кивнула.

– Небось думала на меня? – поинтересовалась Тина.

– Что ты, нет, конечно!

Тина тихонько засмеялась:

– Да ладно, не ври. Я сама сначала решила, будто это ты любопытничаешь, а потом сообразила, что к чему. Только что ищут? Нет у меня ничего совсем.

– Наверное, из чистого любопытства шмотки проглядывают.

– Может быть, – кивнула Тина, – а может, и нет, да ладно. Твои богатства я в мешочек сложила и спрятала в надежное место.

– Куда?

– Смотри.

Тина встала, подошла к окну, подняла подоконник и ткнула пальцем:

– Вот.

– Великолепный тайник!

– Супруг у меня рукастый был. Сама видишь, в какой тесноте живем, второй холодильник поставить некуда, – пояснила хозяйка, – а в прежние времена продуктами запасаться надо было! Вот муж и сделал такой ящичек. Оно конечно, мясо не сунешь, но молоко и масло запросто держать можно. Здорово он нас выручал, а сейчас уж им не пользуюсь. Кто не знает – в жизни не догадается, что под подоконником. Пусть здесь и лежат, не прокиснут.

– Зачем же ты их назад пустила? – запоздало удивилась я. – Такие противные.

– Родные все же, – тяжело вздохнула Тина, – единственная память о муже, пусть уж доживут, но приглашать к себе больше не стану. Правда твоя, больно они обе неприятные.

Я допила чай, вышла в большую комнату и наткнулась на Галю с Аллочкой, спавших на полу. Не зажигая свет, я вползла в свой «отсек», шлепнулась на софу и, вслушиваясь в мерное Машкино сопение, попробовала упорядочить полученную информацию.

Итак, что мы имеем? Некая женщина снимает комнату у Свиньи. Честно говоря, малоподходящее место для дамы с маленьким ребенком. Грязно, неуютно, да и хозяйка постоянно пьяная. Что могло подвигнуть эту Таню Васильеву поехать туда? На мой взгляд, только одно: она хотела подальше спрятаться. Люди, сдающие хорошее жилье, как правило, оформляют документы в риелторской конторе и сообщают о своих жильцах в милицию. А такие, как Свинья, совершенно беззаботны, им все равно, кто спит в соседней комнате, лишь бы исправно платили денежки на бутылки.