Шрифт:
— Вы… вы не сможете! Вам не хватит силы… энергии! Вы… — голос его сорвался, пустил визгливого, пронзительно-голубого «петуха».
Не так-то ты и бесстрастен, Куратор! Боишься остаться здесь в одиночестве еще на одну вечность? Ведь тут у вас тоже есть свои законы, что бы ты ни вещал нам о свободе. Если не придет смена, тебя не пустят в этот твой Свет! А за нас… за нас не волнуйся!
— Ты забыл, кто мы, Куратор! Ведь мы — вампиры. Сила? Энергия? Да здесь ее навалом! И мы возьмем ее! Эли, делай как я!
И потоки света устремились внутрь нас, наполняя до отказа горячей, упругой силой, ищущей выхода, ищущей…
ЭПИТАФИЯ
— Знаешь, Эли, а я должен сказать тебе «спасибо»! — я с трудом оторвался от ее губ, но больше ничего сказать не успел, потому что ненасытной Эльвице, как всегда, показалось мало, а говорить и целоваться одновременно не могут ни вампиры, ни даже ангелы!
— Эльвица! Но я все-таки должен сказать тебе «спасибо»!
— Должен! — охотно согласилась она, плотоядно косясь на меня своими лукавыми изумрудами. — А за что?
— Тогда… я бы не смог — сам. Но убеждая тебя, я и сам смог поверить! — поверить, что мы можем не бояться солнца, что мы… Мы оба живы благодаря тебе!
— Ну, ты в этом тоже немножко поучаствовал! А что мы будем делать с майором Жаном и его людьми?
Я в очередной раз обласкал взглядом ее всю, с головы до ног. Да, это была она, моя Эльвица, живая, теплая, у нее билось сердце, и часто вздымалась маленькая упругая грудь, и у нее были такие жаркие губы! Она была — ЖИВАЯ! Мы оба были — живые!
Мы вернулись! У нас получилось!
А Куратор пусть ждет других дураков в своей полыхающей пустоте! Пусть бродит там бесплотным огненным призраком и вздыхает о нас, отвергших его рай, и о своей горемычной судьбе небесного привратника, у которого впереди — не одна вечность!
А мы с Эльвицей — мы… слишком плотские, что ли? Мертвые, живые — какая разница?! Тут Куратор был прав. Мы — плоть от плоти этого мира, и теперь, когда мызнаем…
— А ничего. Не убивать же их? Это теперь все равно что среди бела дня затеять перестрелку со слепыми и безрукими! Даже хуже. Они-то ведь нам уже ничего не могут сделать! Да нам теперь все это серебро с осиной — что слону дробина!
«Несчастный, ты получил то, чего хотел! — злорадно усмехается кто-то в моей голове. — Вся твоя „жизнь“ — это кровавая игра; сейчас ты вышел на новый уровень, получив последний и окончательный код неуязвимости — и игра потеряла смысл. Раньше у тебя еще могли быть противники. Теперь их нет и быть не может. И что дальше? Скучная, безоблачная вечность? Вечная скука?»
«А вот хрен тебе! — оскалился я в ответ. — Теперь у меня есть Элис! И вообще, я больше не собираюсь ни с кем воевать!»
Кажется, он не поверил, но, по крайней мере, заткнулся.
Ну и черт с ним!
Мы, обнявшись, пошли прочь, к выходу с кладбища — и никто не попытался выстрелить нам в спину серебряной пулей, и я даже не стал оглядываться, чтобы выяснить, почему. Не выстрелили — и ладно. Может быть, тоже что-то поняли. Нам было не до них. У нас имелись дела поважнее.
В первую очередь, разумеется, нам не терпелось забраться в постель. Ну да, да, такие вот мы с Эльвицей сексуальные маньяки! Видимо, это наши бесплотные блуждания по небу требовали теперь немедленной плотской компенсации!
Но до постели еще надо добраться. Можно, конечно, полететь — но как приятно просто идти вот так, обнявшись, никуда не торопясь, ни от кого не прячась, подставляя лица робкой ласке утреннего солнца!
Неужели, это — правда?! Неужели это не сон?!
От этой непрошенной мысли сердце гулко екает, замирая в груди. В принципе, я могу его и остановить — ничего со мной не сделается! Но лучше пусть бьется. Так веселее.
На мгновение перед глазами вновь возникают два тела в студне, скорченные тела на могиле…
Нет, нет!!! Это всего лишь фантом, причуда строптивой памяти, былой кошмар, ушедший в небытие, но все еще иногда скалящийся оттуда. Всего этого не было, не было!
А если и было? Какая разница! Теперь это осталось там, в прошлом.
Даже если мы сами создали этот мир вокруг нас, теперь он — реальность!
Единственная реальность!
Мы вырвались!
Я привлекаю к себе Эльвицу, чувствуя под рукой ее упругую талию — и мигом тону во взгляде ее волшебных изумрудов. С этого-то взгляда все и началось! И я ни о чем не жалею — как не жалел ни о чем никогда, с нашей самой первой встречи!