Шрифт:
– А вот я считаю, что это шовинистическое заявление!
– Шовинистическое! – он развеселился, перехватил ее руку, прижал к губам. – Ладно… Улица художника Сурикова, дом шесть… Здесь что: все художники?
– Неужели тебе не интересно?! – возмутилась Анюта, вырывая руку. – Серийный убийца, как в голливудском фильме! Потом он будет слать еще письма, потом потребует, чтобы ты вышел на связь, потому что только ты способен стать для него настоящим противником! Потом ты раскрываешь это дело и становишься генералом! А? Плохо, что ли?
– Все ясно! – засмеялся Левицкий. – Ты хочешь стать генеральшей!
– Какая башка у человека! – уважительно ответила она. – Ну насквозь женщин видит!.. Товарищ! – крикнула она мужчине, неторопливо бредущему вдоль берега реки в сопровождении кавказской овчарки. – А где здесь улица художника Сурикова?
– Это где парня хулиганы зарезали? – охотно остановился человек. – Да вон, как подниметесь, второй поворот налево. И там дом в глубине, зеленый такой.
– Неспокойно у вас! – сочувственно сказала Анюта.
– Да куда там! – возразил человек. – Впервые такое. Сколько живу, сроду не слышал, чтобы кого-то зарезали! Нет, ну бывают, конечно, разборки, бывает и постреливают, но это братки всякие. А тут художник! Святой человек, между прочим, был. Церкви расписывал. У нас тут строят… богатые… Все хотят грехи замолить. Интересно, да? Сначала воруют, убивают, а потом церкви строят… Но нет, Бога не подкупишь!
– Пойдем, – Левицкий недовольно потянул ее за рукав.
– Женя, не мешай! – очень серьезно сказала она. – Тебе не нравится, что я играю в следователя? А если мне это интересно?
– Я ревную. Не люблю, когда ты разговариваешь с мужчинами… – растерянно улыбнувшись, ответил он.
Было не понятно, прикидывается он или говорит правду. Анюта сердито подняла свои лыжи, стала их чистить варежкой…
Мужчина кинул овчарке палку. Она побежала, смешно увязая в снегу.
– Говорят, сатанисты зарезали! – как бы в никуда сказал мужчина.
Левицкий повернулся в его сторону. Сегодня утром ему звонил Аникеев и честно доложил о своем разговоре со стариком-профессором. Упор был на сына-буддиста и Аум Сенрике, но это слово, которое произнес мужчина с собакой, тоже прозвучало в телефонном разговоре и теперь неприятно поразило Левицкого.
– Пошли обратно, – быстро сказал он Анюте. – Ты хочешь кататься, как я – полоть картошку… Давай свои лыжи, я понесу…
– Мы идем туда? – все еще обиженно спросила она, пытаясь догнать его.
– Там нечего делать. Вернемся в Перловку, фильм посмотрим…
– Можно заехать в местное отделение милиции!
– Сегодня воскресенье.
– Давай зайдем к участковому, поговорим с соседями.
– Анюта! И тебе и мне завтра на работу! Давай отдыхать!
– Ну нет! Теперь уже из принципа! – Она стала карабкаться по склону, стараясь не попадать ногой на скользкий бордюр лестницы.
Наконец, залезла, прошла, задыхаясь, мимо машины, вот первый поворот налево… «Анюта! – крикнул Левицкий. – Я не пойду!» Вот второй поворот, вот сосны, покрытые снегом, вот бездомная собака прижалась к ногам, чтобы Анюта не дала ее в обиду псам, беснующимся за заборами.
Анюта встала перед калиткой, немного испуганно глядя на зеленый дом в глубине сада. Собака, довольная, что удалось пробежать опасный участок, потрусила дальше, четко придерживаясь середины улицы (псы продолжали неистовствовать). На улице было пусто.
«Ну и что ты будешь делать?» – спросила себя Анюта голосом Левицкого. Действительно, кто она такая? Позавчера здесь была милиция, допрашивали свидетелей, снимали отпечатки пальцев, где-то теперь все это подшито, ее любовник завтра строго запросит дело, станет читать его, прихлебывая чай из стакана с подстаканником, а она – что она может?
В этот момент в зеленом доме совершенно спокойно и буднично отворилась дверь. Щурясь от света, на крыльцо вышел молодой парень с лопатой. Увидев Анюту, он замер.
Они оба постояли с минуту, вглядываясь друг в друга. Наконец, парень отставил лопату в сторону и пошел по тропинке, на которой еще виднелись следы множества ног, по направлению к стоящей за калиткой Анюте. Когда он подошел поближе, стало видно, что парень очень молодой. И очень напуганный.
– Ольга? – спросил он шепотом, подойдя совсем вплотную. – Вы ведь Ольга, да?
Анюта проглотила ком, стоящий в горле, и кивнула: не сверху вниз, не в стороны, а как-то по диагонали.
– Ольга, у нас горе! – так же шепотом сказал парень. – Игорька убили! Говорят, хулиганы! Но я не верю! Ольга, вы не думайте, я про вас никому не сказал! Игорек предупреждал меня, что я не должен говорить ни слова! Никому! Что у вас обстоятельства! Милиция ничего не узнает! Но вам лучше уехать и больше никогда сюда не приезжать!