Анюта отступала назад, Анюта позорно бежала, а за ее спиной, вся переливаясь, сверкая бриллиантами, звеня последней моделью телефона, благоухая сразу несколькими духами, кричала и кричала эта женщина.

«Подарок! Подарок!! Подарок!!!» – ну, разумеется, ей все и всегда дарили…

После стольких удач Анюта не верила, что у нее получится найти след пропавших денег. Но, видимо, кто-то на небесах походатайствовал за ее наивное расследование, и самое примитивное решение оказалось самым правильным.

Обычный государственный нотариус, обслуживающий дома, находящиеся в начале Тверской, увидев ее красные корочки, внезапно сам стал красным.

Это был не он – она. Полная растрепанная женщина, обвешанная золотом. Она причитала, шла пятнами и сбивчиво объясняла, что да, она это зарегистрировала, но потом все-таки решила, что такие дела нельзя решать с бухты-барахты, что это слишком серьезно, поэтому она хотела посоветоваться с опытным юристом, который, как ей известно, обслуживает эту семью. «Вы его знаете! Он все время в телевизоре! На всех ток-шоу! Такой известный адвокат, такой опытный!» Но – не успела, улетела в Таиланд, потом уехала в Новосибирск к дочери, а когда вернулась, все листы с упоминанием этой дарственной из нотариальной конторы исчезли.

«Это же ограбление! – сказала Анюта, глядя на притворные слезы сидящей перед ней женщины. – Почему вы не заявили в милицию?»

«Но только это пропало, понимаете?! Только это! Больше ничего не тронули! Я боялась! И потом ведь осталась дарственная! Сама-то она осталась у нее!»

«Вы видели то, что было оформлено?»

«Да, оно лежало в папке».

«Как оно выглядело?»

«Бумажка со счетами, но там не очень много… Главное – акции. Акции!» «Какого они цвета?» «Что?!»

«Какого они цвета?!»

«Это такие красно-зеленые бумаги с водяными знаками… Бледные такие бумаги…….

Как же много Анюта успела сделать за этот бесконечный день! Она потом не верила в то, что можно было проехать такие расстояния, повстречать столько людей! Когда она была маленькой, то однажды, убегая от собаки, пролезла в крохотную дырку в заборе. Потом у нее даже плечо в эту дырку не поместилось! Как это получилось? Неужели кости сжались?..

Сегодня произошло обратное: время раздвинулось, застыло. Солнце стояло на небе неподвижно. И везде она успевала вовремя.

В кафе дежурил тот самый официант. Глянув на фотографию, он сказал: «Угу».

В Мытищах ей сразу показали место встречи оставшихся после чистки скинхедов. Теперь это были напуганные тихие подростки. Они сидели во дворе и делились информацией, кого там еще замели.

И они тоже узнали человека на фотографии.

Она даже успела проехать дальше – в Клязьму, прошла в церковную пристройку, и священник, разумеется, сидел за компьютером («Вы по-моему, программист, а не поп!» – пошутила она). И он вспоминал, что за чем следовало, а она записывала.

…Пробка на Ярославском шоссе тем временем рассосалась, и домой она возвращалась по пустой трассе. Даже тут Анюте повезло!

Совсем запутался полковник Левицкий в своих женщинах.

Никогда он не думал, что это будет так сложно, так накладно, так мучительно. Знал бы – сидел тихо и не ездил ни в какой Египет.

Жена его раньше пугала, что может уйти, он так, собственно, и думал: «Уйдет», но теперь срочно требовалось, чтобы ее угрозы были приведены в действие, а она – раз! – и передумала!

Несколько дней назад у Левицкого даже промелькнула мысль, что неплохо бы ее с кем-нибудь познакомить. Тут же стало стыдно: жена все-таки… Он давно с ней сросся, с ней было удобно молчать, не надо было строить из себя молодого и веселого. Более того, атмосфера скучно-равнодушной отстраненности, царившая в их семье последние года четыре, была очень удобна в его возрасте и с его работой. Он уставал, любимым его местом стал диван, и от жены теперь хотелось только равнодушия.

Нет, конечно, существует еще любовь, существует это – «О как на склоне наших лет…» и все такое прочее – но писал эти строки человек, всю жизнь умиравший от скуки в своих имениях, человек, которому некуда было себя девать, у которого не было телевизора, Интернета, пробок в часы пик… (Про работу, связанную с терроризмом, лучше и не вспоминать). Конечно! Что делать такому гражданину? Только влюбляться! Это у них было единственное развлечение.

Пока жена принимала все условия игры и как бы соглашалась на его двоеженство, еще было терпимо.

Он мог приходить поздно или не приходить вообще. Не надо было напрягаться, чтобы придумывать разные объяснения, даже по телефону он говорил почти открыто.

Теперь же она словно провела пробу сил – и поняла, что он не готов к конфликту. Он уступит, если конфликт разгорится на полную мощь, а значит, надо дожать. «Раздавить гадину, пока не поздно!» – сказала она подруге. Он случайно услышал и удивился такому грубому лексикону, а потом узнал, что это цитата из Вольтера – «Раздавить гадину»…