Лорд Джон рассмеялся так, будто она отпустила остроумную шутку на светском приеме.

– Что ж, иногда он бывает очень убедителен. Но я не стал бы на вашем месте торопиться с выводами. Если бы вы видели его припадки, когда он валится на пол, трясется и пускает изо рта пену, думаю, ваша уверенность значительно уменьшилась бы. И вы не стали бы с такой яростью защищать его.

Перед мысленным взором Грейс мгновенно возникла нарисованная лордом Джоном картина, и ее затошнило. Она уже была готова назвать лорда Джона лжецом, но что она, в сущности, знала о маркизе? Она живет здесь всего пять дней, а дядя знает своего племянника всю жизнь. И тем не менее, она нашла в себе силы сказать:

– Я не верю вам.

– Это не имеет значения. – Его тон сделался резче. – Я даю вам неделю на то, чтобы уложить моего племянника в постель.

Она отшатнулась от стола и расправила плечи. Несмотря на перегретый воздух в комнате, Грейс почувствовала, что ее лоб покрылся холодным потом. Пугающая в своей ясности мысль змейкой скользнула в ее мозгу – выхода нет. И не будет никогда.

– А если я не…

– Вы умрете, миссис Паджет. И я попрошу Монкса и Файли найти вам замену. Кого-нибудь с более развитым инстинктом самосохранения.

– Это чудовищно. – Она вглядывалась в его лицо, пытаясь отыскать признаки хоть каких-нибудь эмоций, но все тщетно: лицо лорда Джона напоминало каменное изваяние.

– Возможно, вы правы, – равнодушно проговорил он.

– Значит, мне нужно выбирать между смертью и бесчестьем? – спросила она.

– Смерть вас ждет в любом случае, – сказал он. На мгновение лорд Джон задумался, взгляд его серых глаз сделался сосредоточенным. Вероятно, он прикидывал все возможные варианты развития событий. – Хотя, если вы докажете, что на вас можно положиться, а мой племянник будет пребывать в добром здравии и хорошем расположении духа, тогда, возможно, я пересмотрю свое решение относительно вашей дальнейшей судьбы.

– Что вы имеете в виду? – задала вопрос Грейс, хотя прекрасно понимала, что лорд Джон лишь, играл с ней и речь не шла ни о каких переговорах и компромиссах. Когда она входила в гостиную, то была уверена, что ее разумные доводы способны убедить лорда. Господи, как же можно быть такой наивной.

Он пожал плечами:

– Я имею в виду только то, что награждаю тех, кто хорошо мне служит. Весь прошлый год лорд Шин неважно себя чувствовал. Если я увижу, что общение с вами пошло ему на пользу, что к нему вернулись здоровье и веселость, вы будете вознаграждены.

Грейс нахмурилась, старательно подбирая слова.

– Значит, если я стану проституткой, то получу свободу?

Лорд Джон словно не слышал ее вопроса.

– Я лишь подал вам идею для рассмотрения. – Он поднялся. Ростом лорд Джон оказался высок, но немного пониже, чем маркиз. – У вас есть неделя. Но одну вещь я могу вам гарантировать. Если у вас ничего не выйдет, миссис Паджет, следующая суббота станет последним днем вашей жизни. Вы отправитесь на небеса, но прежде, конечно, с вами позабавятся Монкс и Файли. Это преданные мне люди, а преданность должна быть вознаграждена.

– Вы настоящий дьявол. – Она не узнавала собственный голос, он шел откуда-то издалека. Грейс судорожно втянула глоток горячего воздуха. Внезапно все происходящее показалось ей каким-то дурным сном. И в этом кошмаре снова возник образ Файли, его грязные руки тянулись к ней, сжимали грудь, от его смрадного дыхания некуда было деться.

Если ей придется принять смерть, что ж… Она смирится с этим. Но она не позволит, чтобы эти грязные чудовища прикасались к ней. Грейс с трудом подавила готовый вырваться из ее груди крик.

Лорд Джон обошел вокруг стола, приблизился к Грейс и взял за руку.

– Подумайте над моими словами, миссис Паджет. Очень хорошо подумайте. Вы премиленькая особа и, думаю, вполне способны соблазнить моего племянника.

Он провел рукой по ее щеке. Грейс попыталась увернуться от него, но лорд Джон вдруг с силой надавил пальцем на сонную артерию и из ее горла вырвался сдавленный крик.

Не отпуская шею Грейс, лорд Джон снова пустился в рассуждения.

– Не стоит думать, что заменить вас в случае вашего нежелания помогать нам будет такой уж проблемой.

Наконец он убрал руку, и Грейс отшатнулась от него, судорожно втягивая воздух.

– Не смейте прикасаться ко мне, – негромко проговорила она, опираясь на спинку стула и пытаясь удержать тело в вертикальном положении. Голова у Грейс сильно кружилась, в глазах потемнело. Еще недавно она хотела встать на колени перед этим человеком, а теперь ей приходилось прикладывать усилия, чтобы не упасть перед ним в обморок.

Он несколько раз цокнул языком, словно хотел сказать этим, что не одобряет поведения стоящей перед ним женщины, которая сейчас больше походила на непослушного ребенка.