– Тут мое царство, – пояснил Никита остолбеневшим гостям и так же – пинком – распахнул перед ними другую дверь. – А здесь будет ваше. Можете делать, что хотите! Считайте, что меня нет…

В комнате, предназначенной для гостей, не было и следа великолепия, царившего в мастерской. Здесь стоял обшарпанный полированный журнальный столик, на котором валялась груда старых газет, раскладной диван-кровать, накрытый довольно-таки вытертым, но добротным покрывалом, пара стульев, а в углу – необъятных размеров старинный сундук, окованный железом. На сундуке красовался основательно проржавевший замок.

– Ну, располагайтесь. Или давайте сначала на кухню вас провожу – покажу, где там что… Туалет и ванная – возле кухни.

– Спасибо, Никита! – ответила Вера за них обоих – Алексей так и остался стоять в дверях мастерской, завороженный увиденным. – Мы сейчас, только минутку в себя придем. Сам понимаешь – дорога дальняя…

– Ну, еще бы! – сосредоточенно рассматривая свои ногти, ответил тот. – Там, в ванной, свежие полотенца на вешалке.

– Ой, да зачем, не надо, у нас есть! – запротестовала Вера.

Но слова ее не достигли адресата – Никита скрылся в дверях третьей комнаты, осмотреть которую не предложил.

Через полчаса, приняв душ и переодевшись, путешественники предстали пред очи хозяина, чуть несколько более оживленные и посвежевшие.

Он ждал их на кухне, где был накрыт легкий ужин, состоящий из форели, запеченной в сметане, полупрозрачных ломтиков лососины и фруктов. Алексей извлек из дорожной сумки бутылку «Пшеничной» со словами:

– Ну что, Кит, тряхнем стариной? В память о нашей первой мастерской в Измайлово… Мы с Никитой года полтора снимали на двоих мастерскую, – пояснил он Вере. – Сколько этой самой «Пшеничной» тогда было выпито… Страшно вспомнить! Впрочем, тогда в основном усердствовал по этой части я да наши друзья-приятели, которые у нас дневали и ночевали неделями напролет. И когда только мы умудрялись работать… А ведь успевали-таки, правда, Кит? Я, помнится, целый цикл тогда написал. «Сновидения» назывался.

– Ага, – поддакнул Никита, – ты еще тогда обрушился на мой этюдник и разнес его в щепки, а вместе с ним – мой неоконченный натюрморт с селедками.

– Вот-вот, – рассмеялся Алеша, вспомнив свои бурные молодые годы. – Ты по большей части натюрморты ваял. И еще кошек любил малевать. Особенно рыжих… И вечно подбирал бездомных на улице. У нас в мастерской этими кошками все провоняло…

Вера мечтательно улыбнулась:

– А я бы с удовольствием кошечку завела…

– Зачем? Ты сама как кошечка! – целуя ее, рассмеялся Алеша. – Уж лучше волкодава… Чтоб незваных гостей отгонял! Вот вернемся в Москву – заведем кавказца. А? Как тебе мысль?

– Сомнительная! – в тон ему подхватила Вера. – Он меня будет к тебе ревновать… Еще загрызет, чего доброго!

– Никто у нас никого не загрызет! – благодушно констатировал Алексей и разлил водку по рюмочкам.

– Я не буду! – решительно воспротивилась Вера. – Да и тебе не советую – развезет с дороги.

– Для дамы у нас имеется кое-что получше! – возвестил Никита, доставая из настенного шкафчика удлиненную бутылку из синего стекла. – «Либ фрау мильх» – мое любимое… Что значит: молоко любимой женщины. А вообще-то я не пью. Вот разве что по такому случаю…

– Может, ты еще и не куришь? – саркастически усмехнулся Алеша.

– Угадал – не курю! – сконфузившись, признался Никита.

– Господи, какой молодец! – восхитилась Вера. – А я вот никак не могу бросить, правда, курю немного, даже не всякий день, но потом так паршиво себя чувствую… Мне кажется, от курева душа засоряется!

– Это точно! – с интересом взглянув на нее, изрек Никита. – Темнеет душа. А ее прояснять надо.

– Вот мы сейчас и проясним! – Алексей поднял рюмку. – За гостеприимного хозяина и щиру Германщину, приютившую нас!

– Ура! – гаркнул Никита, и пир начался.

Правда, он длился недолго. Закусив, Никита предложил гостям совершить небольшую прогулку на гору – к замку Роланда.

– Но ведь уже смеркается! – засомневалась Вера.

– Ну и что! Самое время для прогулок и для беседы в старинном духе, – заверил Никита. – Заодно расскажете, как там у вас дела, что в Москве делается. Только накиньте что-нибудь потеплей – ветрено. Не иначе как дождь будет.

– Так куда мы потащимся – в дождь? – Алексею явно хотелось побыть с Верой наедине. – Верку простудим!

– Ничего со мной не случится! – решительно возразила Вера – ей не терпелось окунуться в здешнюю жизнь, тем более что этот вечер был единственный, когда они могли себе позволить праздную прогулку, – завтра им нужно начинать свои поиски.

И через пять минут, надев джинсовые куртки, все трое пересекли внутренний дворик и скрылись в арке под железнодорожной насыпью. Там дорога неспешно поднималась в гору через лес, заполоненный плющом.

Никита рассказывал им легенды о здешних местах – живых свидетелях чудных дел, творившихся тут в незапамятные времена… Он объяснил им, что от самого замка Роланда сохранился лишь древний фундамент, на котором «совсем недавно» – лет двести назад – была возведена арка из камня, сплошь увитая теперь глянцевитым плющом. То был своего рода памятник Роланду – племяннику Карла Великого, который среди множества подвигов, совершенных им, мог похвастаться даже победой над драконом. Замок, где жил дракон, находился поблизости – на противоположном берегу Рейна – светлый прямоугольник полуобвалившейся башни, возвышавшейся на горе над рекой, дразнил воображение путешественников, и за разумную плату они могли посетить жилище дракона, благо там теперь были частные владения…