Нескончаемая рутина дополнительного задания сводит Фазиля с ума. Ему ужасно хочется вскочить и закричать, но он сдерживается и продолжает работать, как и полагается одиннадцатилетнему мальчику, который получил дополнительное задание в наказание за невыученный урок. Рука отрывисто чертит буквы на листке тетради. Он пишет мелко, чтобы не занимать много места: тетради дороги. Красноватый свет газовой лампы падает на бумагу, и в какой-то момент мальчику начинает казаться, что он пишет по языкам пламени.

В углу сидит бабушка и поглядывает на него своим единственным глазом. Второго она лишилась когда упала в печь, встроенную в пол. Мать Фазиля Мариам кормит грудью двухлетнего Осипа. От усталости Фазиль начинает писать с еще большей одержимостью. Он должен закончить, даже если придется сидеть всю ночь напролет. Он не вынесет, если учитель еще раз ударит его указкой по пальцам. Просто не переживет стыда.

Учитель велел ему десять раз написать, что есть Бог: Бог есть творец, Бог вечен, Бог всемогущ, Бог есть добро, Бог есть знание, Бог есть жизнь, Бог видит все, Бог слышит все, Бог знает все, Бог всем правит, Бог всех судит, Бог….

Фазиль получил дополнительное задание за то, что не смог правильно ответить на уроке ислама. «Я всегда отвечаю неправильно, — жалуется он матери. — Когда я вижу учителя, то от страха все забываю, он всегда сердитый и ненавидит тебя за малейшую ошибку».

В тот день, когда Фазиля вызвали к доске отвечать урок о сущности Бога, все с самого начала пошло наперекосяк. Он читал урок дома, но когда вышел к доске, то в голове был полный туман. Как будто он думал о чем-то другом, когда читал учебник. Он ничего не мог вспомнить. Учитель ислама, одетый в рубаху и широкие шаровары, с тюрбаном на голове и длинной бородой, взглянул на него своими пронзительными черными глазами и спросил:

— Может ли Бог умереть?

— Нет, — ответил Фазиль и задрожал под взглядом учителя. Он боялся, что любой его ответ окажется ошибочным.

— Почему?

Фазиль как язык проглотил. Почему же Бог не может умереть? Его нельзя пронзить ножом? Нельзя ранить пулей? Мысли лихорадочно сменяют одна другую.

— Ну? — говорит учитель.

Краснея и заикаясь, Фазиль лепечет что-то невнятное.

Слово переходит к другому мальчику.

— Потому что Он вечен, — торопливо отвечает тот.

— Правильно. Может ли Бог говорить? — продолжает спрашивать учитель.

— Нет, — отвечает Фазиль. — Или да.

— Если ты считаешь, что Бог может говорить, то, как Он это делает?

Фазиль опять замолкает. Как Он разговаривает? Громовым голосом? Тихим голосом? Шепотом? Снова он затрудняется с ответом.

— Итак, если Он может разговаривать, значит, у Него есть язык? — спрашивает учитель. — Есть ли у Бога язык?

Фазиль напрягает мозги, пытаясь угадать правильный ответ. Он сомневается, чтобы у Бога был язык, но не смеет произнести ни слова. Лучше промолчать, чем сказать глупость на смех всему классу.

Отвечать опять приходится другому мальчику:

— Он говорит через Коран. Его язык — это Коран.

— Правильно. Может ли Бог видеть? — продолжает задавать вопросы учитель.

Фазиль замечает, что он теребит в руках указку и легонько постукивает ею по ладони, как будто отрабатывает предстоящие удары по рукам Фазиля.

— Да, — отвечает Фазиль.

— И как Он это делает? У него есть глаза?

Учитель бил его линейкой по пальцам, пока из глаз у мальчика не брызнули слезы. Фазиль чувствовал себя самым глупым в классе, и стыд от наказания ранил куда больнее, чем удары. Потом учитель и задал ему это дополнительное задание.

Учитель напоминает Фазилю талиба. Еще полгода назад все были одеты так же, как и он. «Если ты это не выучишь, не сможешь учиться дальше», — сказал он под конец. А может, учитель и впрямь был талибом, думает Фазиль. Мальчик знает, что талибы были очень строгими.

Написав, что есть Бог десять раз, он должен выучить это наизусть. Сначала он бормочет фразы про себя, потом повторяет матери вслух. Под конец вроде бы все запомнилось. Бабушка жалеет внука. Сама она никогда в школу не ходила. Ей кажется, что задания слишком сложны для маленького мальчика. Она держит стакан в своих культях и прихлебывает чай.

— Когда пророк Мухаммед пил, он не издавал ни звука, — строго говорит ей Фазиль. — после каждого глотка он трижды отставлял стакан от губ и благодарил Господа, — рассказывает мальчик.

Бабушка искоса взглядывает на него своим единственным глазом:

— Ну ладно, ладно.

Жизнь пророка Мухаммеда — это домашнее задание на завтра. Фазиль дошел до главы, где повествуется о привычках пророка, и читает вслух, водя пальцем по строчкам, справа налево:

— «Пророк Мухаммед, мир ему, всегда сидел на полу. В его доме не было никакой мебели, ибо он считал жизнь человеческую всего лишь кратким путешествием, в которое следует брать только самое необходимое, как это делают путешественники. Дом должен быть не более чем временным пристанищем, служащим защитой от холода, жары, диких зверей и любопытных взглядов посторонних.