Шрифт:
11
Ермаков, докладывая в райотдел о добровольном признании Григория Самойлова, остался верен своему красочному стилю и охарактеризовал Олега Лихарева такими словами: «Телосложение атлетическое, шатен, лицо овальное, глаза светлые, манеры сдержанные, интеллигентные, одевается со вкусом, начитан, спиртное употребляет в меру, склонен к романтике, в разговорах осторожен, предпочитает общество интеллигентных людей. В Москве Лихарев безумно любит девушку, но не может соединиться с ней, так как не имеет средств, чтобы приобрести квартиру».
Владимир Усман подчеркнул эту фразу и с горечью сказал:
— Очень уважительная причина, чтобы красть золото… Эх, Олег Лихарев, шатен с овальным лицом и сдержанными интеллигентными манерами…
«Посылка в тюбике с зубной пастой, — читал Усман, — которую Самойлов отвез Куделько в Москву, была второй. Первую — поролонового медвежонка с зашитыми в него самородками — увезла по тому же адресу московская студентка Таня. Третью посылку — в батарейке электрофонарика — Самойлов по поручению Лихарева отправил от своего имени бандеролью в адрес Куделько.
Любимая девушка Лихарева — Гапичева Лидия Ивановна — работает или учится в МГУ. Ее муж…»
— Любимая девушка с мужем и ребенком. — Владимир усмехнулся, встал с места и, выглянув в коридор, пригласил: — Входите, Самойлов.
Самойлов остановился в дверях, понуро втянув голову в плечи, точно ожидая удара. Но сидевший за столом молодой человек испытующе посмотрел на него из-под очков и спросил сочувственно:
— Что же ты, Самойлов, не шел к нам так долго? Почему сразу не принес этот тюбик с начинкой?
— Я очень симпатизировал Олегу Лихареву, — ответил Самойлов, тяжело усаживаясь на предложенный Усманом стул. — Я считал Олега своим лучшим и единственным другом…
— Считал? — повторил Усман. — А теперь?
Самойлов молчал долго. Потом глухо сказал:
— Теперь не знаю. Не знаю, как после этого смотреть в глаза людям. Не знаю, как после разговора с Ермаковым, с вами посмотрю в глаза Олегу. И жить с таким грузом тяжело, и Олега жаль. В общем, не знаю. Взгляд Усмана за очками совсем погрустнел, но голос прозвучал строго:
— А Лихарев пожалел? Тебя, товарищей, с которыми он работал? Любовь эту свою несчастную пожалел? Квартира им, видите ли, нужна! Значит, воруй, да? Хорошо, Григорий, что ты нашел в себе силы прийти с повинной. И душу себе облегчил и участь. За хищение золота — наказание очень строгое. А ты фактически соучастник Лихарева.
«Соучастник», — Самойлов повторил про себя давно уже мелькавшее в его раздумьях слово, но все-таки возразил не без вызова:
— Ну, не приди я к вам добровольно, вы не знали бы ни участников, ни соучастников. А может. быть, и вообще бы не нашли никого. Олег сработал чисто. Не хватились же до сих пор…
— Не обольщайся, Григорий, — сказал Усман. — не набивай себе цену. Мы знали о краже самородков, твоей бандероли. Больше тебе скажу, подозревали именно Лихарева. И собрали бы улики без твоей помощи. Но если ты действительно готов нам помочь, то к тебе есть просьба: напиши Лихареву спокойное, дружеское письмо, расспроси, что он собирается делать в ближайшее время. О нашей встрече с тобой, понятно, ему ни слова. Ответ Лихарева покажешь нам.
Самойлов долго не отвечал. Снова ударили морозы, и стекло было затянуто плотной ледяной пленкой. Потом сказал устало:
— Напишу.
…Полковник Константин Прокопьевич Кудрявин внимательно читал донесение из далекого таежного района:
«Лихарев Олег Вадимович, 1946 года рождения, житель города Москвы, работал в прошлом году в старательской артели на речке Светлой, неоднократно похищал драгоценный металл. Как стало нам известно, Лихарев похитил самородки общим весом более ста сорока граммов. На письмо гражданина Самойлова о его планах Лихарев ответил, что в предстоящий старательский сезон он снова приедет в наш район и, как мы предполагаем, возобновит свои преступные действия. Однако в настоящее время задержание Лихарева считаем преждевременным, так как не имеем данных о преступных связях Лихарева в Москве, о каналах сбыта похищенного золота. Кроме того, по предположениям явившегося к нам с повинной гражданина Самойлова Г. А., Лихарев имеет преступные связи на территории района. Эти вопросы нуждаются в детальной отработке. Направляем на ваше рассмотрение план первоначальных оперативно-розыскных мероприятий по изобличению Лихарева…»
Константин Прокопьевич снял очки, болезненно поморщился, потер веки. После давнего фронтового ранения читать трудно: правый глаз быстро устает, начинает ныть, а читать начальнику ОБХСС приходится много.
Уже восемь лет возглавлял Кудрявин этот отдел в Красноярском УВД, но сообщение из тайги о краже золота было первым в его практике. Опасное преступление. Дело тут вовсе не в размерах похищенного. Полковник снова и снова перечитывал донесение. Когда-то на купеческих приисках лихие старатели почитали высшим шиком непременно утаить часть добычи от хозяйских надсмотрщиков, надуть толстосума, обвести его вокруг пальца. В глазах своих товарищей такой «фартовый» ловкач не только не считался преступником, но был предметом зависти и восхищения. Иное дело украсть у артели. Здесь суд был скорым и грозным, и тотчас же следовала жестокая кара. Но кражи золота у хозяина были такой же старательской традицией, как необъятные плисовые шаровары или хмельная гульба после добычливого сезона… Те времена вместе с бутарами, вашгертами, придорожными кабаками и купеческим куражом давно канули в Лету. Так неужели Олег Лихарев живет во власти старых привычек?