Ойя времени зря не теряла. Она отперла металлический шкафчик в комнате Чанго. Достала зеленую скляночку и поднесла ее к свету. На донышке еще оставалось немного жидкости! Поднеся бутылочку к губам, Ойя до последней капли осушила ее. Мгновенно она почувствовала, как по ее телу струится огонь. Она подбежала к двери и распахнула ее. Снаружи Чанго уже наступал на своих преследователей, изрыгая пламя из носа и рта, от кончиков его пальцев разлетались молнии. Враги ударились в панику. Они не понимали, что происходит. «Ойя обладает могуществом Чанго! — завопили они. — Мы пропали!» Они помчались назад к дому, сокрушая всех и вся на пути, но у дверей увидели Ойю, одетую как Чанго. И она тоже изрыгала огонь! Теперь они пришли в полное отчаяние. «А вот и сам Чанго! — кричали они. — Он выглядит как Ойя! Они поменялись телами!» Они поняли, что их обвели вокруг пальца.

Ойя и Чанго стояли спина к спине и сокрушали врага объединенной силой грома, молнии и бурь. Когда все наступавшие были перебиты или бежали, Чанго повернулся к Ойе и воскликнул: «Женщина, ты украла мое могущество!»

Ойя хихикнула: «И я неплохо им распорядилась, верно?»

Конечно, овладев способностями Чанго, Ойя не собиралась их возвращать. Теперь они сражались рука об руку, оба изрыгая пламя. Однако у Ойи был свирепый темперамент, а у Чанго задиристый нрав, так что иногда они сражались друг против друга, и эти бури были самыми неистовыми. Завывали ураганные ветры, и тогда люди прятались по домам и молили ориша помириться.

Когда Ойя не воевала, она охраняла кладбища. Раньше она была владычицей морей, а кладбищами владела ориша Йемайя. Устав от своих тягостных владений, Йемайя разработала план. Гуляя с Ойей как-то днем, она привела ту к кладбищенским стенам. Стены были толстые и имели внушительный вид, на воротах были установлены крылатые мраморные херувимы, а надгробий снаружи видно не было. Можно было разглядеть только верхушки самых высоких статуй.

«Это стены моего сказочного дворца, — сказала Йемайя Ойе. — У меня есть личный гимнастический зал, джакузи, два плавательных бассейна и произведения искусства, собранные со всего мира. Посмотри, отсюда видны верхушки статуй, привезенных из древнего Рима».

«Вау! — Ойя была поражена. — А у меня есть только вода — вода без конца и края. Это очень скучно».

Йемайя постаралась выглядеть естественно. «Знаешь, я тоже устала от своих лакеев, горничных и мраморных залов. Возможно, я соглашусь поменять свои владения на твои».

Ойя пришла в восторг. «Я согласна! — воскликнула она. — Моря твои, можешь владеть ими».

Но как только Ойя прошла сквозь украшенные ворота и увидела длинные ряды надгробий, она поняла, как ее обманули. Но было уже поздно, сделка была заключена, и Йемайя уже резвилась с дельфинами на морских просторах. Ойя никогда не простила Йемайе ее обман, и две богини до сих пор враждуют. Ойя приняла на себя обязанности хранительницы кладбища, и на сегодняшний день она — единственная ориша, которая находится на короткой ноге с богом Смерти и не боится его.

Каннаки, жившая в Индии во II веке, принадлежала к числу женщин, которые были способны на чудовищную жестокость, но, полюбив, превращались в покорных рабынь ничтожных мужчин. Ее муж Ковалан и был как раз таким ничтожеством. Он изменял Каннаки с танцовщицей и выбросил целое состояние на свою любовницу, однако его жена была настолько мягкотелой, что приняла его обратно, когда он буквально приполз домой с опустевшими карманами.

«Не переживай, — успокоила она его. — У меня еще остались два сказочно дорогих ножных браслета из золота с рубинами. Продай один из них, и ты сможешь открыть небольшой бакалейный магазинчик на углу».

Затем супруги отправились в город Мадура, где был крупный рынок. Добрая пожилая женщина по имени Мадари позволила им остановиться в своем домике прямо за городской стеной, и там Каннаки осталась ждать мужа, пока тот пошел на рынок с ее золотым ножным браслетом. Бедняга был такой неудачник, что даже не заметил белого буйвола, который перешел ему дорогу. Если бы он заметил буйвола, то понял бы, что это очень дурной знак, и возвратился бы прямо в пастушью хижину. Вместо этого он продолжал путь на рынок, где встретил золотых дел мастера.

Показав мастеру украшение жены, Ковалан спросил: «Простите, не подскажете ли вы мне, сколько я мог бы выручить за эту драгоценную вещицу?»

Лучше бы Ковалан и близко не подходил к этому золотых дел мастеру, потому что на самом деле это был вор, который только что украл золотой ножной браслет самой королевы. Как только он увидел, как Ковалан беспечно вертит в руках браслет, как две капли воды похожий на украденный, у него в голове возникла идея. «Я могу сказать королю, что это и есть украденный браслет, — сказал он себе. — Этот бедняга проглотит наживку, а я скроюсь с моим браслетом, а может быть, и награду получу!»

Ковалану он сказал: «Этот ножной браслет достоин самой королевы. Подожди немного в моей хижине, а я отнесу браслет королю и вернусь с большими деньгами».

Пока ни о чем не подозревающий Ковалан сидел в жилище ювелира, тот отправился прямиком к королю. Простершись ниц перед троном, он протянул королю браслет со словами: «Ваше величество, вот ножной браслет, украденный сегодня утром у королевы. Случилось так, что вор дожидается в моей мастерской на рыночной площади».