Он продолжал смотреть, и она видела в его глазах сомнение. Ей показалось, что он взорвется.

– Ты не мог поступить иначе, – сказала она.

Он продолжал смотреть на нее, желая проникнуть в ее мысли. Лена знала, что в ее голосе не было полной уверенности, и понимала, что он заметил это. Она намеренно допустила двоякое толкование. Лена и сама не знала, почему это сделала, однако испытала удовольствие от такой двусмысленности. Джеффри снова включил двигатель и выехал на дорогу.

Округ Грант состоял из трех городков: Хартсдейла, Мэдисона и Эйвондейла. Мэдисон, как и Эйвондейл, был беднее Хартсдейла. Здесь было множество стоянок жилых автоприцепов, потому что такие домики стоили дешево. Некоторые стоянки были получше: в них имелись развлекательные центры, плавательные бассейны, охрана, в то время как другие славились семейным насилием и пьяными ссорами. Стоянка «Кудзу-Армс» попадала, во вторую категорию. Она выпадала из границ цивилизованного мира. Жилые прицепы разной степени дряхлости беспорядочно стояли по обеим сторонам от единственной грязной дороги. Некоторые жители без особого успеха постарались разбить садики перед своими вагончиками. Жара вынудила администрацию Джорджии ограничить подачу воды, и цветы погибли. Такой зной убивал людей, что уж говорить о цветах!

– Унылое местечко, – сказал Джеффри и побарабанил по рулю пальцами.

Такой нервной привычки Лена за ним до сих пор не замечала. Она ощутила чувство вины: о выстреле надо было высказаться увереннее. Почему она не посмотрела ему прямо в глаза и не сказала правду? Выбора у него и в самом деле не было: убить девочку – единственное, что ему оставалось. Лена не знала, как теперь его успокоить. Тысячи заверений не сотрут впечатления двусмысленности, которое она на него произвела. И о чем она только тогда думала?

– Скажи адрес, – сказал Джеффри.

Лена снова открыла папку.

– Три – десять, – сказала она и посмотрела на жилые прицепы. – Эти все во втором ряду.

– Да, – согласился Джеффри и, взглянув через плечо на другую сторону дороги, сказал: – Нам туда.

Лена повернулась, а Джеффри подал машину назад. На противоположной стороне дороги она увидела большое мобильное жилище. Оно было больше других и напоминало настоящий дом. На площадке перед входом было подобие садика. Белый прицеп стоял на основании из бетонных блоков, выкрашенных в черный цвет. Большой крытый пандус служил крыльцом. Сбоку от дома был навес для автомобилей, а рядом с ним – большой дизельный полуприцеп.

– Он что, водитель грузовика? – спросил Джеффри.

Лена нашла на странице нужное место.

– Дальнобойщик, – сказала она. – Должно быть, машина его собственная.

– Похоже, он с этого имеет доход.

– И вы бы имели, будь у вас собственный грузовик, – заметила Лена, продолжая просматривать дело Марка Паттерсона. – Постойте, – сказала она. – Паттерсон владеет самой стоянкой. Он воспользовался этим, когда выручал Марка.

Джеффри припарковался напротив дома Паттерсона.

– Плохо он за ней ухаживает. За стоянкой.

– Да уж, – ответила Лена, озираясь по сторонам.

Дом Паттерсона представлял резкий контраст остальным жилищам стоянки «Кудзу-Армс». Интересно, что можно сказать об отце, если о своем доме он заботится, а на людей, живущих поблизости, внимания не обращает. Соседям Паттерсон помогать не обязан, думала Лена, но странно, что он не подыщет себе более приятное окружение, тем более что у него двое детей.

– Тедди, – сказала Лена. – Это имя отца.

– Марла принесла мне его дело, – сказал Джеффри. – Он совершил два нападения, правда, это было лет десять назад. Отсидел за одно из них.

– Яблоко от яблони недалеко падает.

Джеффри и Лена вышли из машины, и в этот момент с крыльца спустился крупный мужчина. Лена догадалась, что это Тедди Паттерсон, и испугалась: его габариты поражали воображение. Он был выше Джеффри на два дюйма и по меньшей мере на тридцать футов тяжелее. Казалось, что Паттерсон может одной рукой схватить их обоих и швырнуть через дорогу.

Лена рассердилась на себя за то, что обратила внимание на его внешность. Ранее Лена считала себя способной противостоять кому угодно. Она была сильной женщиной, мускулистой – не зря же столько лет занималась на тренажерах – и уверенности ей было не занимать. Теперь она это чувство утратила, и фигура Паттерсона вызвала у нее легкую дрожь, хотя в данный момент тот ничего угрожающего не делал, а мирно вытирал руки о грязное посудное полотенце.

– Вы потерялись? – спросил Паттерсон.

Он выглядел как громила, руки сверху донизу покрыты татуировкой. Лена и Джеффри переглянулись, что не укрылось от внимания Паттерсона.

– Мистер Паттерсон? – спросил Джеффри и вынул свой жетон. – Я – Джеффри Толливер, из полиции Гранта.

– Я знаю, кто вы такой.

Паттерсон засунул полотенце в карман.

Лена видела, что оно выпачкано в машинном масле. Заметила и то, что Паттерсон не удостоил ее внимания.

Лена открыла рот, желая заявить о своем присутствии, но слова застряли в горле. Мысли о том, что она возбудит в нем враждебность, вогнали ее в холодный пот.

– Это детектив Лена Адамс, – сказал Джеффри; если он и заметил ее страх, то ничем этого не показал. – Мы приехали поговорить с Марком о том, что вчера произошло.

– Без вопросов! – произнес Тедди Паттерсон, скороговоркой сливая два слова в одно.

Паттерсон повернулся к ним спиной и пошел к дому. Постоял в дверях, дожидаясь Джеффри. Сделал это намеренно, чтобы, подойдя к нему, тот почувствовал себя недомерком. Лена увидела, что Тедди намного выше, чем ей казалось, когда она сидела в машине. Ей показалось, что тот опять же не без умысла встал в проходе, чтобы ей пришлось протиснуться в узком пространстве между дверным косяком и его животом, постаравшись не задеть хозяина. И глядя на его улыбку, Лена понимала: он знает, что она чувствует себя униженной. Она ненавидела себя за то, что не умеет скрывать свои чувства.