— Леший, — неуверенно улыбаясь, шепнула Ксюшка, косясь на его плечо. — Леший, а он тебя не сожрет?

Алексей удивленно моргнул, не понимая, о чем она говорит, и тут же ощутил, что его рука, обнимающая Ксюшку, находится в мягком, но крепком капкане. Он повернул голову и ошеломленно уставился на Телка, который неизвестно когда ухватил его руку повыше локтя мощной, как экскаваторный ковш, пастью и осторожно, но сильно тянул ее, стараясь освободить Ксюшку.

— Скотина ты, — сказал ему Алексей с горечью, выпуская Ксюшку из рук. — Свинья ты, а не собака.

Телок выпустил его руку и тут же полез лизаться, заискивающе поскуливая и молотя хвостом. Ксюшка сгрузила кошачье семейство на гамак, встала и, глядя на Алексея сверху вниз большими, грустными, медовыми своими глазами, строго сказала:

— Ты счастливый, Леший. Ты даже не понимаешь, какой ты счастливый. Я тебе жутко завидую… Пойдем, ты мне еще что-нибудь покажешь. Я ведь дом изнутри еще и не видела почти.

Она повернулась и пошла к дому, Телок тут же сиганул, сильно качнув гамак, и понесся за ней, Кыся вытянула шею и тревожно вякнула, следя за уходящей Ксюшкой и разрываясь между желанием последовать за ней и материнскими обязанностями. Алексей поднялся, сочувственно кивнул головой Кысе и заспешил за Ксюшкой, ощущая себя железной крупинкой в магнитном поле. Кто он такой, чтобы спорить с законами физики? Не считая того, что и спорить ему совершенно не хотелось.

В Москву они вернулись в среду вечером, сначала высадили Казимира у его дома, а потом поехали к Ольге — на часок, просто позвонить кой-кому, срочное дело, не хотелось бы откладывать. Ну-ну, деловые все стали. По инерции Алексей относился к Ольге с некоторым недоверием, хотя в этой поездке образ жесткой крутой москвички как-то постепенно трансформировался в… Во что — этого он пока окончательно не решил. Во всяком случае, Ксюшке она нравится. Это уже о чем-то говорит. Не считая того, как эта Ольга вчера запахалась на чужом огороде. Честно говоря, этого он не ожидал.

И этого он никак не ожидал — маленькая двухкомнатная квартира Ольги была совершенно не похожа на жилье богатой женщины. Да и вообще на жилье женщины это было мало похоже. Алексей отволок в крошечную кухню корзину с деревенскими гостинцами и, пока Ольга показывала Ксюшке, куда что рассовывать и где что брать, чтобы приготовить ужин на скорую руку, пошел бродить по квартире. Собственно говоря, бродить-то было особенно негде. Одна небольшая комната казалась полупустой — кроме телевизора, забитой видеотехникой, дисками и кассетами тумбочки, дивана, двух кресел да журнального столика там больше ничего и не было. Не считая чахлого лимона в горшке на подоконнике. А другая комната, совсем крохотная, была наполовину заставлена высокими, до потолка, закрытыми шкафами темного дерева. В одном конце комнаты, у окна, стояли письменный стол и одноногое вертящееся креслице, в другом конце находилось что-то вроде низкого широкого ложа, закрытого покрывалом из искусственного меха. Зеркало было только над полкой с мылом и шампунями в крошечной ванной комнате, и то небольшое. И нигде никаких безделушек. Зато аж три телефона — один в кухне на подоконнике, а два — на письменном столе в маленькой комнате. Зачем два аппарата стоят рядом? Или они не параллельные?

И тут же один из телефонов пронзительно заверещал. Алексей пошел в кухню, чтобы позвать Ольгу, но она уже бежала оттуда, на ходу вытирая руки драным вафельным полотенцем и договаривая через плечо последние команды Ксюшке:

— Это уже готовое, только разогреть немножко. И подсоли! Они всегда недосаливают…

Она наткнулась на Алексея, сунула ему в руки свое полотенце и тем же тоном скомандовала:

— Позвони тете Наде. Из кухни можно, телефон на окне.

Она нырнула в маленькую комнату, прикрыла за собой дверь и тут же забубнила что-то холодным официальным голосом. Ну да, она же шеф. Босс. Интересно…

В кухне Ксюшка совала в духовку электроплиты посудину из цептеровского набора и, не оглядываясь, мечтательно сказала:

— Посуду такую я тоже хочу.

— Жадная ты какая, — удивился Алексей. — Ладно, так и быть, я такой сервиз тебе на свадьбу подарю.

Ксюшка тихо закрыла духовку, медленно выпрямилась, медленно оглянулась… Они долго-долго смотрели друг на друга, и Алексей напряженно ждал, что она скажет. Ведь должна же она что-нибудь сказать? Например, «спасибо».

— Спасибо, — сказала Ксюшка задумчиво. — Только ты не понял. Я для бабушки посуду хочу. В новый дом. И позвони тете Наде, а то мороженое еще надо размолоть.

Алексей устроился у окна, пытаясь дозвониться тете Наде, и наблюдал, как Ксюшка «размалывает» в миксере твердые, как камень, брикеты шоколадного мороженого. Дозвониться тетке Надьке было труднее, чем президенту: у всех соседей были параллельные телефоны, и, прежде чем тетка Надька подняла трубку, Алексей успел поговорить с ветераном войны Василием Захаровичем, учеником третьего класса Димой и портнихой-надомницей Лидией Андреевной. И всех попросил — на случай, если так и не дозвонится — зайти к тете Наде и передать, что у них все хорошо и что они через пару часов приедут. Так что когда наконец тетка Надька сама сняла трубку, первое, что Алексей услышал, было:

— Леший? Знаю, знаю, Димка уже забегал, и Лидочка вот сейчас зашла сказать… О, Василий Захарович пришел. Что? Ага, знаю… Леший, это я не тебе…

Второе, что он услышал после неясного бормотанья в сторону, были слова, которые тетка Надька сказала как бы между прочим:

— Да, сегодня Марк с Ларкой заезжали. Завтра Марк опять обещался. Но, может, Ларка его куда уведет. Сегодня она его на какую-то выставку поволокла. Я сказала, что вы завтра будете.

— Могла бы сказать, что вообще не приедем, — буркнул Алексей, и в этот момент Ксюшка выключила миксер, услышала его слова и вырвала у него трубку.