У него была мысль устроить порт в таком месте, где бы, с одной стороны была гавань, незамерзающая круглый год, а с другой стороны, гавань та должна была быть совершенно открыта, то есть, чтобы был такой порт, из которого можно было бы выходить в море [7].

Императору говорили, что подобный порт можно найти только на Мурманском берегу, т.е. на дальнем Севере.» (Ист. 3, т. 1, с. 392). «… при этом император высказывал мне такого рода мысль — свою мечту, — чтобы на Север была проведена железная дорога, чтобы край этот, интересы которого он принимал близко к сердцу, не был обделен железными дорогами.» (Там же, с. 393). И далее на с. 401 С.Ю.Витте пишет: «Для меня во всяком случае несомненно то, что если бы остался жив император Александр III, то нашей морской базой была бы Мурманская гавань, и именно Екатерининская гавань, что, вероятно, предотвратило нас от искания какого-нибудь незамерзающего открытого порта, под влиянием какой идеи мы залезли в Порт-Артур. Этот несчастный шаг завел нас в такие дебри, из которых мы до сих пор [8] не можем выбраться, т.е. не можем уравновеситься от тех последствий, которые из-за этого легкомысленного шага произошли.

«…» Но одновременно, указывая на выгоды устройства там гавани, я указывал и на то, что если желательно устроить там морскую базу, то, конечно, прежде всего необходимо эту Екатерининскую гавань непосредственно соединить двухколейной железной дорогой с Петербургом и общей сетью железных дорог.»

Из приведенных фрагментов видно, что один из высших сановников империи, прошедший путь от рядового железнодорожного инженера до министра финансов, премьер министра, и ставший после всего опальным, связывает крушение Российской империи с изменением политического курса после смерти Александра III, что выразилось в отказе от строительства главной базы военно-морского флота в Мурманске и убийственной по своим последствиям конфронтанции с Японией на Дальнем Востоке, к тому же за рубежами России. И это — действительно так: Изменение режимом Николая II политического курса после смерти Александра III открыло возможности к пресечению самобытного исторического развития России.

«История не знает сослагательного наклонения» — одна из любимых поговорок историков и публицистов, когда они говорят о прошлом. Но прошлое некогда было еще не наступившим будущим для наших предков, а будущее многовариантно. И в зависимости от выбора варианта, возможно либо углубление в инферно, либо подъем из него. И только сослагательное наклонение Истории позволяет понять причины (а не правде подобные объяснения), приведшие к дальнейшему погружению в инферно; и после этого понять, как остановить дальнейшее падение и начать необратимое восхождение из инферно. Настоящее и будущее проистекают из прошлого. И то будущее, которое свершится как однозначная неизбежность, обусловлено пониманием прошлого и сослагательного наклонения Истории в частности.

Мы не оправдываем империалистических захватов, но они — существо Истории во всём обозримом прошлом. Либо ты стрижешь, либо стригут тебя; или ты стрижешь, но более расторопные в это же время пристроились и стригут тебя. Кроме того, историческая практика показывает, что захват захвату рознь, что очевидно по итогам империалистического захвата Сибири и Дальнего Востока Россией, и итогам империалистических захватов Великобританией Северной Америки и Австралии и Германией захватов земель прибалтийских славян.

Ист. 1 сообщает, что во времена Александра III Россия добилась у Персии (Иран) концессии на строительство железной дороги, которая должна была соединить сеть железных дорог России с Персидским заливом. Мы об этом уже забыли, а Запад помнит об этом как о кошмаре, и до самого конца существования СССР западная военная печать была преисполнена истерических прогнозов, что третья мировая война начнется со вторжения СССР в район Персидского залива с целью установления полного контроля над глобальными ресурсами нефти.

Правительство Александра III выражало интересы империи. Продолжение Александровой политики ещё на протяжении 20 — 30 лет вывело бы Россию на первое место в мире по военно-экономическому и культурному развитию самое позднее к середине 30-х годов XX века со всеми вытекающими из такого первенства последствиями: социальная защищенность, гарантии мирного сосуществования и т.п.

Сухопутная экспансия России в направлении Индийского океана выражала интересы России наилучшим образом. Во-первых, “грабя” другие народы можно снизить степень эксплуатации своего собственного народа и разрядить тем самым внутриполитическую обстановку. Пример тому Великобритания былых времен, США, Швеция, ФРГ, Швейцария — сейчас: грабеж через продажу “третьему миру” ненужного тому оружия (тамошние проблемы решаются не военной силой, а развитием культуры), через бросовые цены на продукцию в них производимую, через ростовщическое кредитование бедных стран богатыми, через вывоз “мозгов” в богатые и т.п.

Во-вторых, сухопутная экспансия обходилась бы России дешевле, чем морская экспансия Великобритании в те же регионы. Подтверждением этому является то, что морская экспансия колониальных держав Запада начиналась только после того, как все возможности сухопутной экспансии были исчерпаны. Самый яркий пример тому США: сначала освоение “дикого запада”, потом отторжение части Калифорнии от соседней Мексики, а только после этого “политика канонерок”, война с Испанией за отторжение от неё заморских колоний с передачей их под опеку США и требование “свободы торговли”, направленное против колониальных империй Великобритании, Франции. То есть проведение сухопутной экспансии давало России возможность объективно выступать в качестве защитницы стран региона от более жесткой морской экспансии европейских держав, поскольку экономией на издержках по сравнению с морской экспансией можно было поделиться и с теми государствами, куда была направлена экспансия.

В-третьих, Англия и Франция — главные европейские колониалисты тех лет — вынуждены были бы терпеть такую русскую политику. Судьба морских путей в районе метрополии беспокоила бы Англию куда больше, чем судьба её колоний и сопредельных с ними не колонизованных регионов. Ситуация Крымской войны была бы исключена фактом пребывания главных сил Российского флота в Мурманске. Еще когда не было Мурманска, упреждающее развертывание из Балтийского моря двух русских эскадр в Атлантике и в Тихом океане (чего не сделал Николай I перед Крымской войной), в период гражданской войны в США, заставило Англию отказаться от вмешательства в “польский вопрос”, которым была занята Россия, и сократить свою поддержку южным конфедератам в США. Значимость русских эскадр, базировавшихся на порты США, для исхода гражданской войны в них, признают по настоящее время американские историки.