Шрифт:
Отец Кин, сжавшись, слушал приближающиеся вопли, стрельбу, грохот мебели. Потом все стихло. Почему-то он точно знал, что Ита стоит по ту сторону этой двери. Торопливо извлек укороченный восьмидесятизарядный автомат и стрелял, стрелял, стрелял. Когда закончились патроны, единственный разряд превратил в облако черного дыма и дверь, и его самого, и изрядный кусок наружной стены.
Здание пылало. Обратного пути не было. Сабина неторопливо подошла к бреши в стене. Постояла. Подняла скорчеры стволами кверху и, не колеблясь, спрыгнула.
Барон Пампа поймал ее на лету. Сабина вскочила на вторую лошадь, и они скрылись в ночи.
Пылающее здание за их спиной вдруг перечеркнула огненная трещина, а потом радостно затанцевал на развалинах бес эквивалентом в пару десятков тонн самого современного оружия.
…Когда они остановились, уже светало. Барон как-то смущенно приблизился к Сабине. Сабина удивленно подняла брови. Смущенный дон Бау — определенно, что-то творилось в этом мире.
— Дона Ита… Не знаю, как сказать вам… Я — всего лишь король в изгнании, но… Будьте моей женой.
Сабина подъехала поближе. Подняла глаза. Огромные, чуть раскосые, в первых лучах нового дня они отливали самым синим льдом.
И молча тронула повод.
Через несколько часов они были на кладбище Проклятых.
Тут каждое второе надгробие было пробито колом, из-под каждого третьего виднелись цепи — от упырей. Мало кто решался заглянуть сюда и днем, не то что в этот утренний час. Заехали в самый глухой уголок. Остановились перед наполовину ушедшей в землю плитой.
Сабина спешилась. Смахнула ладонью жухлые листья. И долго, очень долго стояла, беззвучно шевеля губами.
— Дон Ка-па-да, — по слогам прочитал барон. — Этот человек был вам близок?
Сабина молча кивнула.
— Я знаю, как это бывает. — Барон сделался очень серьезен.
— Помогите мне, барон, хорошо?
Сабина смахнула листья со второй, почти незаметной плиты с надписью «Дона Ита». Покосилась на Пампу.
— Уберите ее, пожалуйста, барон.
Плита поддалась неожиданно легко. На свет показалась основательно проржавевшая цепь.
— Надо вытянуть…
Барон чуть побледнел, но ухватился за цепь, рванул. Напряглись мощные бицепсы. Секунду ничего не происходило, а потом на поверхности появился ничуть не истлевший гроб. Сабина откинула крышку, попутно спрятав что-то в рукаве.
В гробу обнаружился тяжелый овальный эмбриозародыш звездолета класса «Призрак». Дона Ита отнесла его подальше. Уложила в траву. Активировала. Потом обернулась к Пампе:
— Барон, вы все еще уверены?
— Да, дона Ита. Уверен. И прошу вас — будьте моей женой.
— Зна-а-чит… Хорошо, барон. Я буду вашей женой. Вы вернете себе Арканар. Но сейчас у меня осталось одно, последнее дело на Земле. Я — вернусь.
В пении просыпающихся птиц вряд ли кто услышал бы щелчок карманного дезинтегратора, возвращаемого на предохранитель.
Дежавю
(Вместо эпилога)
4 сентября 36 года
Комната. Скорее келья. Со сводчатым потолком, узкими окнами-бойницами, сужающимися наружу.
По закопченным стенам мечется отсвет множества факелов.
Крики за окнами:
— Румата-Искатель! Дьявол!
Человек за грубым, неструганым столом, кажется, не слышит криков. Чертит что-то рассеянно на разложенном перед собой листе бумаге.
Крики усиливаются. Похоже, толпа заводит себя сама. Потом — истошный вопль:
— Бей дьявола! Сожжем сатану, как ведьму спалили.
Все так же неспешно человек протягивает неправдоподобно длинную руку, снимает с гвоздя чахлую лампадку и аккуратно посылает ее по диагонали — в противоположный угол.
Пламя озадаченно пригасает, а потом весело подскакивает. В свете начинающегося пожара влажно поблескивает черным длинный предмет в его руке…
— А потом? — спросила Анка.
Пашка отвел глаза, несколько раз хлопнул себя ладонью по колену, наклонился и потянулся за земляникой у себя под ногами. Анка ждала.
— Потом… — пробормотал он. — В общем-то никто не знает, что было потом, Анка. Передатчик он оставил дома, и, когда дом загорелся, на патрульном дирижабле поняли, что дело плохо, и сразу пошли в Арканар. На всякий случай сбросили на город шашки с усыпляющим газом. Дом уже догорал. Сначала растерялись, не знали, где его искать, но потом увидели… — Он замялся. — Словом, видно было, где он шел.
(Аркадий и Борис Стругацкие. Трудно быть богом)Евгений Шкабарня-Богославский
АЛЛЕЯ КАНАДСКИХ КЛЕНОВ
Факты были гораздо проще и в то же
время много сложнее этих выдумок.
А. и Б. Стругацкие. ИзвнеГриф G
Лето 78 года. КОМКОН-2
— …Такие вот дела, — подытожил Экселенц. — А тут еще и Максим уезжает… Как же все это некстати сейчас…
Он замолчал. Надолго. Я тоже молчал. Потом он поднял голову, посмотрел на меня своими зелеными глазами и задумчиво спросил: