Ключ от дома, как и ожидалось, нашелся под крыльцом. Я была на девяносто девять процентов уверена в том, что в избе никого не окажется, но на всякий случай заготовила фразу: «Ой! А что вы делаете в моей избушке? Я пошла прогуляться вечерком, а ко мне гости заявились!» Потом начну оправдываться. «Извините, ошиблась домом, они здесь одинаковые, ключ под ступеньками…»

Но когда дверь без всякого скрипа открылась, мне стало понятно: съемщика нет. Я включила предусмотрительно купленный в той же аптеке фонарик-карандаш и начала осматривать помещение. Печь, стол, табуретки, полка с посудой… Похоже, домики и обставлены одинаково. Никаких следов пребывания людей во «Владимире» нет. Почти два часа я буквально ползала по избе, пытаясь отыскать хоть какую-то мелочь, но ничего не нашла. Пришлось несолоно хлебавши возвращаться в «Марфу».

Там я сразу рухнула на топчан. Матрас был набит сеном, сухие травинки кололись сквозь ткань простыни, подушка походила на блинчик, начиненный гвоздями, одеяло отсутствовало, но я крепко заснула, едва щека коснулась дерюжной наволочки.

– Пи-пи-пи… – раздалось возле изголовья.

Звук разбудил меня. Я привычно подняла правую руку, чтобы выключить будильник, и вместо гладкой тумбочки нащупала шероховатые доски. Глаза раскрылись. Перед лицом возникли круглые бревна и пакля, свисавшая из щелей, а прямо около моего носа сидела толстая черная… мышь.

– Пи-пи-пи, – спокойно сказала она.

Я вскочила с кровати и завизжала. Грызун, еще раз обиженно пискнув, юркнул под мою подушку.

– Мама! – заорала я во всю мощь легких и выскочила во двор.

Около избы маячила темная фигура в платке.

– Кто вы? – испугалась я, хватаясь за сердце.

– Устя, – донесся, как сквозь вату, тихий голос.

– Там мышь… – задушенно прошептала я. – Прогони ее сейчас же!

Устя заколебалась, но я схватила ее за руку, подтащила к двери.

– Она ушла, – сказала дочь Домны, войдя в дом, – нигде не видно.

Я бочком-бочком, глядя под ноги, скользнула в избу. И тут вспомнила о своих вечерних мытарствах.

– Устя, помоги, я чаю не попила, огонь не разгорелся!

Устя посмотрела в печь и сообщила:

– Дрова сырые. Приходите к нам, напоим.

– Нет, спасибо, – отказалась я, боясь опять стать жертвой болтливой девушки. Хотя сейчас она была немногословна. Выслушав мои слова, она молча кивнула и быстро ушла. Наверное, Устя заболела, потому что, покидая избу, она кашлянула и ойкнула, схватившись за грудь.

Может, Устинья и выглядит умственно отсталой, вполне вероятно, что она не умеет ни читать, ни писать, но если на Земле случится атомная война и полностью исчезнут компьютеры вкупе с другими техническими наворотами, то кому понадобятся мои знания в области русской литературы? Я умру от голода, повторяя про себя главы из «Евгения Онегина», а Устя вскопает огород и выживет. Так кто из нас даун? Вот, скажем, профессор, занимающийся решением вопроса, быть или не быть, или простой рукастый рабочий, способный собрать автомобиль из отходов, найденных на помойке… Кто из них более ценен для человечества?

Я потрясла головой. Ночевка на комкастом, колючем матрасе пробуждает желание пофилософствовать, но мне лучше заняться практическими задачами. Итак, что удалось выяснить? Во «Владимире» никаких следов преступления нет. Оксану застрелили – я видела, как по светлой блузке несчастной растеклось темное пятно. Хоть одна капля крови должна была упасть на пол! Бедная женщина в момент казни сидела на пластиковом стуле, а в избе были лишь грубые табуретки. И фоном для картинки расстрела служила белая стена. Дома же в «Лучших временах» собраны из темных бревен, проложенных паклей. Исходя из этого, можно сделать вывод: Оксана убита не в поселке.

А где? Хороший вопрос. Впрочем, есть и другие, не менее интересные. Например, кем и за что она убита, а также о какой тайне идет речь?

Кофе я выпила в небольшой забегаловке у метро, там же нашлась и электророзетка, куда я воткнула зарядное устройство, присоединив к нему сотовый телефон. После ночи в «Лучших временах» любое достижение прогресса радовало необычайно.

Сначала я позвонила на квартиру Бондаренко, но вдовец Федор опять не подошел к телефону. Наверное, он отправился на работу. Может, его мать наконец окажется на месте? Вчера она так и не отозвалась на звонок.

– Слушаю, – прошелестело из трубки.

– Доброе утро. Позовите, пожалуйста, Полину Юрьевну.

– Слушаю, – прозвучало вновь.

– Это вы, Полина Юрьевна?

И тот же односложный отклик:

– Слушаю.

– Мне очень надо с вами побеседовать!

– Я сейчас не беру учеников, – спокойно ответила мать Федора.

– Сделайте одолжение! Я не отниму у вас много времени!

– Группы уже сформированы, мы работаем целый год. Если желаете начать занятия, то это следует делать с первого октября.