Я сделала театральную паузу и продолжила.

– В отчете придется особо отметить роль Димы Коробкова. Без его помощи мне бы не справиться с делом, большое количество информации добыл он, я всего лишь связала концы с концами.

– Обожаю выслушивать хвалебные речи в свой адрес, – прошептал Коробков, вжимая голову в плечи. – Но нужно быть объективным: мамо, вы просто не умеете зажигать спички. Кабы могли, то и сами справились. Ваш преданный мальчик только исполнял приказы!

– Ценю ваше благородство, – кивнул Чеслав, – но давайте о деле. Я великолепно понимаю, кто, как и сколько работал. Татьяна, продолжай.

Я выпрямилась.

– Коробков пошарил по архивам. У Феди Лаврова, ближайшего приятеля Миши, не было никаких родственников, кроме бабки-алкоголички. Фактически Федя жил у Крюковых. Надо отдать должное Алле – она поддерживала ребенка из неблагополучной семьи, лучшего приятеля своего сына. Сначала я подумала, что после осуждения Михаила Алла, желая избежать людской молвы, решила сменить имя, фамилию, место жительства и работы. Легко ли жить, когда соседи тычут в тебя пальцем и шепчутся за спиной? Но кто достал ей документы и переселил в «хитрый» дом? Кто вынудил Серафиму обменяться жилплощадью? Что за таинственный покровитель был у Аллы? Ее любовник Альберт, отец Миши? Нет, он не имел столь длинных рук. Тогда кто? И, главное, почему ей помогали? А потом, прошерстив гору бумаг, Коробков выяснил: в местах отбывания наказания, где содержатся осужденные на пожизненное заключение, Михаила Анатольевича Крюкова нет. И где же он? Куда подевался жестокий убийца? Оказывается, он умер. Вскоре после вынесения приговора Михаилу стало плохо настолько, что он впал в кому, был переведен в больницу, где и скончался. Имеется свидетельство о смерти и все нужные бумаги. Алла Крюкова испарилась – продала свою скромную квартирку и исчезла на просторах России. Коробков, способный найти закопанную под землей пуговицу, не обнаружил ни одного следа Крюковой. Зато из океанских глубин выплыла Полина Юрьевна Бондаренко с мальчиком Федей. Федор болен, он (по одним сведениям – после перенесенного гриппа, по другим – вследствие драки) стал умственно неполноценным человеком, парень работает уборщиком и абсолютно счастлив. Я, уже уверенная в том, что Полина – это Алла, пребывала в недоумении: ну почему она столь печется о друге сына? Она фактически заменила ему мать, не бросила, прихватила с собой в новую жизнь. И здесь пришло время снова вспомнить рассказ кастелянши Розы. Школьники Михаил и Федор вместе хулиганили летом, но однажды Федя заболел. Приехали врачи, а через короткий срок у интерната, тогда почти лишившегося финансирования, появились добрые шефы.

Я перевела дух и повернулась к Чеславу:

– Можно здесь я наконец приведу рассказ Полины Юрьевны? Мы ведь беседовали с ней и теперь из первых рук знаем правду?

– Ну ладно, – смилостивился Чеслав.

Я откашлялась.

– Кастелянша Роза рассказала мне об ученом Сергее Семеновиче Катасонове, человеке, который при помощи уколов пытался лечить детей с болезнью Дауна. Делом жизни профессора стало создание лекарства, но одновременно он разработал много обучающих методик. Естественно, новый химический препарат никто на детях пробовать не позволит, поэтому уколы получали крысы, а ребят Сергей Семенович подтягивал до почти нормального уровня при помощи регулярных занятий и специальной диеты. Аллочка, любимая ученица Катасонова, свято верила в лекарство, которое Сергей Семенович разрабатывал до самой смерти. Но после кончины ученого лаборатория начала хиреть. И тогда Альберт сумел заинтересовать исследованиями некое ведомство. Если дауну сделать курс инъекций, убеждал главврач интерната, то больной делается почти нормальным в общении, но останется послушным чужой воле. Разве такой человек – не идеальный диверсант? Идея абсолютно фантастичная, но в советские годы, в разгар «холодной войны», в головы сотрудников, скажем так, некоторых структур приходили и не такие бредовые мысли. Предложения Альберта показались людям в погонах перспективными, и лаборатория вновь получила деньги.

Альберт с Аллочкой ликовали. Они понимали, что до испытаний на людях дело дойдет ой как не скоро, верные ученики хотели спасти детище Сергея Семеновича: лабораторию и интернат, пожалуй, единственное место в стране, где реально помогали умственно неполноценным детям. И ведь им это удалось! А теперь внимание: начальником ведомства, которое взяло под свою опеку ученых, был… Михаил Николаевич Лебедев. Да-да, тот самый, муж Серафимы, соседки Василия Ведьмы, женщины, которая поменялась квартирами с Полиной Юрьевной.

Довольно длительное время лаборатория функционировала нормально, потом случилась перестройка, Лебедев ушел на пенсию, ведомство затрясло в лихорадке, начальники менялись с калейдоскопической быстротой, и в конце концов содержание на балансе ученых, которые разрабатывают неизвестно что, показалось очередному руководителю глупостью.

Альберт и Алла лишились средств для работы и испугались. Интернат стал умирать, Альберт кинулся побираться по разным организациям. Но кому нужны в эпоху революции больные дети? Дошло до того, что Роза вскопала делянку и выращивала овощи и зелень, чтобы получше накормить ребят. И как-то раз, работая на огороде, сестра-хозяйка услышала беседу. Алла предложила Альберту сделать уколы одной из воспитанниц, дочери очень влиятельного человека – Олега Ефремовича Селезнева.

Лекарство никогда не было апробировано на людях, и Альберт испугался, но Крюкова сумела добиться своего, ее основной аргумент звучал так: «Девочке хуже не станет. Но я верю в инъекции, они помогут, и тогда Олег Ефремович обеспечит нас деньгами».

Невероятно, но Алла оказалась права – Селезнева просто преобразилась, и Олег Ефремович, используя свое положение и власть, стал помогать ученым.

И снова у лаборатории наступил светлый период, дети получили тушенку, постельное белье, одежду, Альберт закупил белых мышей, и исследования продолжились.

Ну а потом косяком приплыли беды. Первая произошла с верным другом Миши Федей. Мальчишки хулиганили в интернате, заводилой всегда был Крюков, и один раз ему пришла в голову «восхитительная» идея зайти в лабораторию, взять парочку мышей и выпустить в спальне у девочек.

Сказано – сделано. Приятели пролезли в лабораторию, с любопытством осмотрели приборы, пробирки, Михаил увидел шприц, наполненный какой-то жидкостью, и, схватив его, стал пугать Федю: «Сейчас укол сделаю…»

Завязалась потасовка, во время которой Крюков воткнул в приятеля иглу и нажал на поршень.

– Дурак! – взвизгнул Федя. – Мне же больно!

– Сам идиот, – парировал испугавшийся Миша. – Побежали отсюда, пока нам не влетело.

Через пару часов Феде стало плохо, он впал в кому, его увезли в больницу. Алла обнаружила пропажу лекарства, устроила сыну допрос и узнала правду.

Крюкова быстро отправила Мишу домой и велела молчать о произошедшем. Историю удалось замять, но Федор так и не поправился. Вернее, физическое здоровье его восстановилось очень быстро, а вот ум Феди деградировал до уровня детсадовца. Более того – он начисто забыл свое прошлое. Вот таким образом Алла и Альберт сделали удивительное открытие: их лекарство имеет двойное действие, оно может подстегнуть умственную деятельность человека, а может сработать наоборот: превратить вполне нормального индивидуума в малолетнего ребенка. У Федора не было родственников, бабушку-алкоголичку смело можно было не принимать в расчет. Никто судьбой мальчика не интересовался, Миша тоже был предоставлен сам себе. Алла и Альберт вовсю изучали действие лекарства с неожиданно открывшейся стороны…