Через определенный природой срок на свет появлялись крошечные хомячата. Утопить живых существ размером меньше мизинца рука не поднималась ни у кого в доме, поэтому я, посадив мелкую поросль в банку, отвозила ее в зоомагазин на Старом Арбате, где сдавала по две копейки за пару. Продавцы странно поглядывали на меня, но ничего не говорили.

Наше материальное положение с Александром Ивановичем было шатким. Мой муж работал, как проклятый. Ездил по линии общества «Знание» по городам и весям с лекциями, вел курс в нескольких институтах, но денег нам практически всегда не хватало.

Мальчишки росли стремительно, особенно убивала их манера мгновенно превращать новые, крепкие ботинки в рваные опорки. Утром ушли в целой обуви, а вернулись…Как-то раз Александр Иванович поехал в командировку в Испанию. Вернувшись домой, он торжественно достал из чемодана две пары ботинок, подобные сейчас называют «Гриндерсы», и торжественно объявил:

— Все, вот эти они раздолбать не смогут!

И точно, испанские штиблеты прослужили несколько лет, а я до сих пор уверена, что лучшую обувь производят в Мадриде.

В начале девятого класса Аркашка появился дома в неурочное время, где-то около полудня. Была суббота, Александр Иванович мирно пил кофе, я варила суп. Кеша встал на пороге кухни и громко сообщил:

— Мама, папа, я поджег школу! Нас всех эвакуировали, сейчас там пожарные.

У меня из рук выпала поварешка, а ноги подогнулись в коленях. Александр Иванович же сохранил полнейшее спокойствие, он мирно налил себе еще одну чашечку и ответил:

— Кеша, не приставай к родителям с ерундой, изнасилуешь директрису, тогда и приходи.

Аркадий заржал, а я налетела на мужа и затопала ногами от возмущения. Александр Иванович молча усадил меня на стул, а потом сказал:

— Ребенка надо принимать таким, каков он есть. Все беды начинаются тогда, когда родителей захватывают амбиции. Оставь его в покое. И четко скажи себе: люблю сына просто потому, что он существует, при чем тут двойки и шкодливость? Школу они скоро закончат.

Сам Александр Иванович баловал мальчишек нещадно. Очень хорошо помню, как Кеша заболел корью. Мы столпились около его кровати и принялись подсовывать ему вкусные кусочки. Но мальчик вяло качал головой и отказывался от деликатесов.

— Ты только скажи, чего тебе хочется? — настаивал отец.

Аркашка приоткрыл хитрющие глаза и заявил:

— Дыню и электрическую железную дорогу.

Стоял декабрь 1985 года, стрелки часов подобрались к восьми вечера. Александр Иванович мгновенно надел пальто и ушел. Я осталась в недоумении.

Примерно через два часа муж прибежал назад. В авоське покачивалась дыня, у него под мышкой виднелась большая коробка.

Кеша, совершенно не ожидавший столь скорого исполнения своих желаний, забыв про температуру, ринулся к подаркам. Я же, изумленная до крайности, принялась допрашивать мужа:

— Где ты раздобыл дыню?

— В ресторане «Узбекистан», — ответил он.

— А железную дорогу?

— В «Детском мире».

— Он закрылся в тот момент, когда ты ушел!

Муж прищурился:

— Знаешь, в жизни должна быть какая-то тайна. Пусть это останется моим секретом.

Лишь несколько лет назад я узнала, что среди студенток мужа имелась девочка, чья мама заведовала магазином игрушек. Александр Иванович, никогда в жизни не бравший взятки и не просивший своих учеников ни о чем, в тот раз поступился принципами, и ему продали железную дорогу после закрытия торговой точки.

Мы с Александром Ивановичем прожили почти год в гражданском браке, в течение этого времени я пребывала в глубоком недоумении: он и впрямь такой хороший или притворяется, чтобы заполучить меня в жены? Хотя если призадуматься, то какой у него мог быть расчет, а? Александр Иванович к тому времени уже получил известность как автор множества учебников, на его лекции ломились толпы студентов не только психфака. Редко какого преподавателя провожают после занятий аплодисментами, а доцент Донцов постоянно уходил под рукоплескания. Абсолютно всем вокруг было понятно, что он станет доктором наук, профессором, академиком… И зачем ему, скажите на милость, нищая девица в курточке из искусственной собачки, у которой в качестве приданого ворох закладных квитанций из ломбарда, астрономический долг по квартплате и ребенок, на которого никто не платит ни копейки алиментов? Скорее уж в расчете следовало обвинить меня.

Первой вещью, которую мне захотел купить Александр Иванович, было пальто. В начале восьмидесятых годов «мануфактура» в Москве практически отсутствовала. В столичных магазинах на вешалках покачивались убогие изделия, кособокие, плохо сшитые, из материалов самых мрачных расцветок. Все мало-мальски приличное, импортного производства, продавалось в «Березке». В системе магазинов «Березка» товар отпускался по чекам, которые получали после обмена валюты люди, имеющие возможность работать за границей либо из-под прилавка, и следовало иметь знакомого продавца, чтобы приобрести, допустим, югославскую косметику.