— Ну-с, Глэдис, мне кажется, что вам очень не хотелось идти сегодня в суд и давать показания против двух женщин из дома Фрэнчайз, так?

— Да, да. Верно. Мне очень не хотелось.

— И все же вы пришли! — сказал он без всякого упрека в тоне, а просто констатируя факт.

— Пришла, — ответила она пристыженным голосом.

— Но почему же? Вы считали это своим долгом?

— Нет. Ох, нет!

— А может, кто-то заставил вас сюда прийти?

Роберт увидел, что судья шевельнулся, будто хотел перебить Кевина, но это краем глаза увидел и Кевин и быстро продолжил:

— …Кто-то, кто знал о вас что-то дурное, и сказал вам: «Пойди и выступи на суде, а иначе я все про тебя расскажу». Так?

— Не знаю, не знаю… — растерянно отозвалась Глэдис.

— Потому что, Глэдис, если кто-то заставил вас говорить неправду, угрожая вам, то это лицо будет наказано.

Такая мысль явно не приходила Глэдис в голову.

— Суд и все, кто здесь присутствует, хотят узнать правду. И его милость судья сурово накажет того, кто заставил вас прийти сюда и давать лживые показания. Больше того: существует очень серьезное наказание для тех, кто дал клятву говорить одну правду и ничего, кроме правды, а сказал неправду. Однако, если выяснится, что лицо, сказавшее неправду, сделало это, ибо ему кто-то угрожал, то тот, кто угрожал, понесет более суровое наказание. Вам все понятно, Глэдис?

— Да, — прошептала она.

— А теперь я попытаюсь вам рассказать, что произошло, а вы меня поправите, если я ошибаюсь… Так вот. Кто-то, быть может, ваш друг или подруга, взял вещь, ему не принадлежавшую, из дома Фрэнчайз. Ну, допустим, часы. Ваша подруга почему-то не пожелала оставить часы у себя и передала их вам. Возможно, и вы не хотели их брать, но ваша подруга человек настойчивый, характер у нее сильнее вашего — и вы часы взяли. Теперь я позволю себе предположить, что эта подруга попросила вас поддержать те свидетельские показания, какие она собиралась дать на суде. Вы, как человек правдивый и честный, отказались. И тогда она сказала вам: «Если ты этого не сделаешь, то я скажу, что ты украла часы из дома Фрэнчайз, когда однажды пришла туда меня навестить»…

Кевин сделал паузу. Глэдис молчала, глаза растерянные…

— Я полагаю, что из-за этой-то угрозы вы и пришли на слушание дела в полицейский суд и поддержали лживые показания вашей подруги. Но, вернувшись домой, ощутили раскаяние, стыд. И так вам было стыдно, что на часы эти и глядеть-то было тошно! И вы положили их в коробочку и отправили в дом Фрэнчайз, приложив записку: «Мне их не надо!» Вот, Глэдис, что, по-моему, случилось на самом деле.

— Нет, — испуганно отозвалась Глэдис, — нет, у меня никогда не было этих часов!

Кевин будто и не слышал…

— По-вашему, все, что я тут говорил, неправда?

— Да. Это не я, не я послала часы обратно!

Тогда Кевин взял лежавший перед ним листок бумаги и мягко произнес:

— Вы хорошо рисовали, когда учились в школе, так хорошо, что ваши рисунки попадали на школьные выставки. Вот тут передо мной карта Канады, очень чистенько сделанная, за которую вы получили приз. Здесь вот, в правом углу, вы подписались…

Карту Канады передали Глэдис, а Кевин продолжал:

— Дамы и господа присяжные заседатели, эту карту Канады Глэдис Риз сделала, когда училась в последнем классе. Когда его милость с картой ознакомится, ее передадут вам.

И, обращаясь к Глэдис:

— Вы сами сделали эту карту?

— Да.

— Сами подписали ее?

— Да.

— И сами написали печатными буквами «Доминион Канада»?

— Да.

— Прекрасно. А вот передо мной записка со словами: «Мне их не надо!» Записка была вложена в коробочку с часами, с теми часами, которые исчезли из дома Фрэнчайз, когда там работала Роз Глин. Я утверждаю, что слова «мне их не надо» написала та же рука, что написала «Доминион Канада». И это ваша рука, Глэдис.

— Нет, — сказала она, взяв переданный ей клочок бумаги и тут же отбросив его в сторону, будто он жег ее, — нет, я никогда… я никогда не посылала часы…

— И записки этой не писали?

— Нет.

— Но «Доминион Канада» писали вы?

— Да.

— Позже я докажу, что эти две надписи сделаны одной и той же рукой. Тем временем суд с ними ознакомится. Благодарю вас!

— Мой ученый друг высказал догадку, — начал Майлс Эллисон, — что на вас было оказано давление, чтобы заставить вас прийти сюда. Это верно?

— Нет.

— Вы пришли сюда не потому, что вас запугали?

Она немного помолчала, видимо, борясь с собой, и наконец выдавила:

— Нет.

— Вам никто не подсказывал того, что вы должны были говорить?

— Нет.

И все же у присяжных сложилось впечатление, что она явилась в суд против своей воли и ее показания были ей кем-то навязаны.

Других свидетелей обвинения не было, и Кевин, прежде чем приступить к своей главной задаче, решил сначала покончить со всеми сомнениями относительно роли Глэдис Риз.