Грант чуть было не спросил, хранит ли она своих кукол, но вовремя сдержался.

— История мне и впрямь очень нравилась, — продолжала девушка. — Это был мой любимый предмет. Моим кумиром был Ричард Львиное Сердце.

— Несносный грубиян, — высказал свое мнение Грант.

— Ну что вы! — с обидой возразила Амазонка.

— Перевозбужденый холерик, — безжалостно продолжал Грант. — Носился туда-сюда по белу свету, как плохая шутиха. Вы скоро кончаете дежурить?

— Вот накормлю всех ужином.

— Не сможете сегодня принести мне учебник?

— Спать надо, а не книги читать.

— Все же лучше заняться историей, чем просто пялиться в потолок. Так принесете?

— Не знаю, право, стоит ли лишний раз тащиться в общежитие и обратно ради человека, который жесток к Львиному Сердцу.

— Ладно, — сменил тактику Грант, — я не из тех мучеников, которые готовы страдать за идею. Я считаю Ричарда Львиное Сердце образцом отваги и благородства, рыцарем без страха и упрека, величайшим полководцем и кавалером трех орденов «За боевые заслуги». Теперь я заслужил книгу?

— Похоже, вам и в самом деле не терпится заняться историей. Я занесу учебник, когда буду проходить мимо вечером. Все равно я иду сегодня в кино.

Прошел почти час, когда Амазонка появилась снова в пышной шубке из ламы. Верхний свет в палате был выключен, и она возникла в свете ночника подобно доброму духу.

— Я надеялась, что вы уже уснули, — сказала она. — Не стоит вам так поздно браться за чтение.

— Если меня что-нибудь и способно усыпить, так это учебник английской истории, — успокоил ее Грант. — Можете с чистой совестью держаться в кино за руки со своим кавалером.

— Я иду с сестрой Барроуз.

— Все равно можете держаться за руки.

— Нет на вас моего терпения, — ласково сказала девушка и растворилась в темноте.

Она принесла целых две книги.

Первой была так называемая «История в картинках», которая имела к настоящей истории такое же отношение, как переложение Библии для детей к действительному святому писанию. Канут [18] упрекает своих придворных за лесть, стоя на берегу моря перед наступающим приливом; Альфред [19] прячется от преследователей и печет пироги; Рали [20] расстилает свой плащ перед Елизаветой; умирающий Нельсон прощается с Харди на борту «Виктории» — все изложено крупным шрифтом абзацами в одно предложение. Каждый эпизод сопровождается иллюстрацией во всю страницу.

В том, что Амазонка так бережно хранила подобную детскую литературу, было нечто любопытно-трогательное. Грант посмотрел, была ли книга подписана. На форзаце стояло:

Элла Дэррол, IIIкласс,

Ньюбриджская средняя школа,

Ньюбридж,

Глостершир.

Англия,

Европа,

Земля.

Вселенная.

Вокруг были налеплены цветные переводные картинки.

Неужели все дети этим занимаются, подумал Грант. Делают подобные надписи и тратят время на переводные картинки? В свое время он сам поступал именно так. Яркие разноцветные картинки пробудили в нем воспоминания о детстве с такой силой, как ничто за долгие годы. Он давно забыл возбуждение и восторг, которые испытывал от переводных картинок, тот удивительный миг, когда вытягиваешь подложку и видишь, что все получается как надо. Во взрослом мире мало что способно доставить подобную радость. Разве что, возможно, удачный удар в гольфе или то мгновение, когда чувствуешь, как натягивается леска, и трепещешь в предвкушении, что клюнула крупная рыба.

Детская книжица так умилила Гранта, что он неспешно прочитал ее от корки до корки. Ведь в конце концов именно это и остается в голове у каждого взрослого после того, как из нее навечно улетучиваются всякие тонны и фунты и нескончаемая мешанина из распрей и сражений, соглашений и измен, заговоров и актов.

История про Ричарда III называлась «Принцы в Тауэре» и, видимо, не понравилась маленькой Элле, поскольку она аккуратно заштриховала все «о» в тексте. Двум золотоволосым мальчикам, играющим в падающем сквозь зарешеченное окошко солнечном луче, кто-то подрисовал очки, а на обратной стороне иллюстрации кто-то разыграл несколько партий в крестики-нолики. Да, принцы явно не пользовались успехом у маленькой Эллы.

И все же коротенький рассказ был достаточно захватывающим. В нем вполне хватало ужасов, чтобы восторженно замирало детское сердце. Невинные ребятишки; злодей-дядя. Непременные атрибуты классических историй.

Имелась и мораль — рассказ был написан с назидательными целями:

«Но королю не удалось извлечь пользы из своего злого дела. Английский народ был потрясен его хладнокровной жестокостью и решил, что больше не может иметь такого короля. Послали за дальним кузеном Ричарда Генрихом Тюдором, жившим во Франции, чтобы тот пришел и стал новым королем. В последовавшей битве Ричард храбро сражался и был убит, но имя его ненавидели по всей стране, и многие поспешили покинуть его и перейти на сторону соперника».