– Ну что ты, Элизабет, никакая Арис моей гибели не желает. Зачем ей такая морока? Хотела бы меня убить, так я и шагу не сделал бы, как с жизнью расстался.

– А может, это какое-то проклятие? – предположил дядя.

– Так меня никто не проклинал.

– Ты уверен? А может, все-таки обидел кого-нибудь, и тебя прокляли?

– Да никого я не обижал, – уверенно ответил я. – Я, почитай, по дороге в Ашгур ни с кем и не разговаривал. А как до города добрался, так и начались мои беды.

– Может, тебе к гадалке стоит сходить? – предложил Нолк. – Уж она-то все точно скажет.

– Да она что угодно расскажет, кроме правды, – усмехнулся я. – Только денежки стребует да сказок наплетет. – И умолк, припомнив свою встречу в Ашгуре со старушкой-гадалкой.

– Ты чего, Дарт? – встревоженно спросил дядя.

– Одну гадалку странную вспомнил… Выручил ее, а она решила меня отблагодарить и пообещала с помощью гадания судьбу мою поправить, – сказал я, припоминая события того дня.

– Дарт, – хриплым голосом обратился ко мне дядя, – она обещала тебе судьбу поправить?

– Да, – кивнул я, с удивлением глядя на взволнованного Нолка.

– Вот и сыскалась причина твоих несчастий, – прошептал он и парой глотков осушил кубок.

– Думаешь, гадалка во всем виновата?

– Гадалка, – с грустной усмешкой покачал головой дядя. – Дарт, не могут гадалки менять людям судьбы, они их только предсказывают. Ни одна из них не покусится на вотчину богини судеб.

– Ты хочешь сказать, что я встретил тогда богиню судьбы? – ошеломило меня предположение дяди.

– Да, – ответил Нолк. – Больше никто не взялся бы судьбу твою менять. Говорят, Сати любит бродить по свету и общаться с людьми, так что ничего невероятного в вашей встрече нет. Такая возможность каждому могла выпасть. Только зря ты не отказался от ее помощи.

– Да я даже и подумать не мог, что это так серьезно, – пробормотал я. – Помог старушке, а она отблагодарить меня пожелала. Сказала, что умереть я на днях должен, и обещала смерть от меня отвести. Ну я не стал старушку обижать и принял ее предложение…

– Ты должен был умереть? – взволнованно спросила Элизабет.

– Так она мне сказала. Вижу, говорит, смерть твою скорую и глупую, и предложила поправить судьбу, чтобы ее избежать. Вот я и согласился.

– А что она тебе еще говорила? – спросил дядя. – Больше ничего не обещала, только помочь разминуться со смертью?

– Не только это. – Потерев лоб, я попытался припомнить разговор. – Обещала, что встречу предназначенную мне девушку, с которой нас свяжет истинная любовь. Я еще посмеялся и сказал, что хочу жену без тещи, и она ответила, что и это исполнится.

– А она не уточнила, как определить, что эта девушка и есть твоя судьба? – спросила Элизабет.

– Нет, не уточнила. Мы и говорили-то мало. Она быстро погадала и дала понять, что ждет меня судьба нелегкая, но все обещанное исполнится, если я не буду рисковать попусту.

– А… нет, ничего, – пробормотала Элизабет и отвела глаза.

– Вот ведь как оно бывает, – сказал дядя. – Одна-единственная встреча – и все полетело кувырком.

– Да, дела-а, – прошептал я, пытаясь прикинуть весь размах неприятностей, в которые угодил.

– Угу, дела неважнецкие, – согласился Нолк. – Но отчаиваться не стоит. Раз Сати сказала, что все будет хорошо, значит, так и будет.

– Да, – поддержала отца Элизабет, – у тебя все будет хорошо. Ты найдешь предназначенную тебе судьбою девушку и будешь счастлив.

– Надо оракула отыскать, – подумав, высказался Нолк. – Он должен что-нибудь путное насчет измененной судьбы подсказать.

– Чуть позже, поедим и отправимся, – решил я. – Не бежать же к нему сломя голову. Теперь спешить некуда, сделанного не воротишь.

– Твоя правда, Дарт, – сказал Нолк, – время вспять не повернуть. Однако все, что ни делается, к лучшему. От гибели тебя Сати уберегла, а остальное – лишь досадные неприятности.

– Интересно, когда я эту девушку встречу, – задумчиво сказал я. – Как бы не пришлось до старости встречи дожидаться.

– Встретить – это одно, – промолвил Нолк, – а вот как понять, что это именно она…

– Да, проблема… – вздохнул я. – Одно только понятно: у этой девушки нет матери.

– Дарт, но ведь тебе пообещали девушку без тещи, а не без матери, – перебила меня Элизабет. – Ты же сам сказал.