Она даже не пыталась бежать из разрушенной лаборатории, ей было стыдно спасаться бегством. Тем более после всего, что она здесь пережила.

«Это какое-то безумие,- промелькнула мысль.- У меня же ничего, ни-че-го-шень-ки против него нет, ничего… И даже, считай, нонпушки».

Бессмысленно куда-то бежать и что-то делать. Зонтоломайстер лежал без сознания, и на его помощь тоже рассчитывать нечего. Одна, совсем одна. А Смог уже совсем рядом.

Диба хотела было укрыться в полуразрушенном коридоре, но зачем? Все равно она успеет пробежать каких-нибудь несколько шагов, и только. Нет, совершенно бессмысленно.

Она подняла голову.

Туча тем временем приняла жуткую форму человеческой головы ядовито-зеленого цвета. Голова эта зависла прямо над девочкой. Изо рта ее высунулся язык размером с колокольню и смачно облизал клубящиеся губы. Потом раскрылся километровый рот и, собрав вместе воздушные токи, громовым голосом пророкотал:

– А вот и закуска.

Диба закрыла глаза. Только бы не смотреть на эту страшную рожу. А в голове все вертелось и вертелось: «Ни-че-го-шень-ки ничего, ни-че-го-шень-ки ничего…»

Ничто

Ничегошеньки ничего.

Ничегошеньки ничего.

Ничего.

И нонггушки.

Диба открыла глаза.

Ничего и нонггушки! Ничто и нонпушка! Нонпушка и ничто!

Шестизарядник

Гигантская пасть Смога сладострастно приближалась к отчаявшейся девочке. Что ей оставалось делать? Она подняла пустой револьвер, в котором не было ни единого заряда.

«Не может быть! – вдруг пронеслось у нее в голове.- Неужели… Да-да, это не ошибка! В Книге все было правильно! Не "ничего, кроме нонпушки" боится Смог, а "ничего и нон-пушки"».

В правой руке она крепко зажала револьвер, в левой держала наготове свой красный неозонтик с ящерицами. Смог был уже совсем близко. Она чувствовала его зловонное дыхание. Вся его масса уплотнилась, сбившись в мрачную, стремительно несущуюся по воздуху фигуру, которая казалась почти осязаемой.

Злобное и сластолюбивое рычание сопровождало этот стремительный полет.

«Значит, он боится не "чего-то", а "ничего"! А чем сейчас заряжена ношгушка? Ничем! Когда я стреляла "чем-то", ну, скажем, осколком кирпича, он выстреливал, и осколок превращался в целый кирпичный дом. Виноградная косточка – в виноградник. И если я сейчас пальну в него "ничем", он выбросит это "ничто" из себя и оно тоже вырастет! Вырастет до невероятных размеров! Значит, если я сейчас нажму…» И Диба нажала на спусковой крючок.

Раздался оглушительный выстрел, только на этот раз из ствола почему-то ничего не вылетело: ни пламени, ни заряда. И отдача была какая-то странная: Дибу не оттолкнуло назад, а, наоборот, сильно дернуло вперед, и, чтобы не растянуться на полу разрушенной вдребезги лаборатории, ей пришлось, спотыкаясь, пробежать несколько шагов вперед. Но на ногах она все-таки удержалась.

В то же мгновение в ствол нонпушки со страшным ревом и свистом устремился воздух.

От закрывшей все небо тучи Смога оторвался огромный шмат дыма! Бешено вращаясь, словно смерч, он вытянулся в длину, устремился к Дибе и мгновенно всосался в ствол револьвера!

Безобразная голова Смога в небе сразу прекратила движение вниз и поплыла в сторону. Рот захлопнулся, на клубящемся лице проступило выражение растерянности.

И разумеется, размеры ее уменьшились, словно она слегка усохла.

Вдруг контуры облака изменились: голова размылась, из нее вытянулись несколько тонких дымных вихрей, и туча стала похожа на скачущую лошадь. Вот лошадь эта встала на дыбы, в чреве ее что-то сверкнуло, она оглушительно заржала, зеленым глазом окинула город и бросилась на Дибу.

Но теперь Диба долго не думала. Она снова подняла слегка отяжелевшую нонпушку, прицелилась…

«Осталось пять пустых зарядов»,- подумала она и надавила на пуск.

По всему небу, от края и до края, пробежал оглушительный шелест, похожий на шипение и свист одновременно! На этот раз звук был даже громче, чем в первый. Еще один смерч выстрелил из облака, захватив огромную его часть, пронесся по небу и исчез в стволе нонпушки.

Раздался щелчок, барабан повернулся, и следующее пустое гнездо встало на свое место перед молоточком ударного механизма, готовое к новому выстрелу. Диба выстрелила еще раз, и снова обратная отдача рванула ее вперед.

Три выстрела – и три гнезда в барабане заполнены! Нонпушка всосала в себя не менее половины Смога. И он наконец-то понял, что происходит, он понял, что за враг стоит перед ним. Тогда он весь подобрался и клубящейся зеленоватой массой, словно грозовой фронт, помчался по небу.

Диба твердо расставила ноги, тщательно прицелилась и сделала еще два выстрела подряд. Словно жидкое тесто, от облака один за другим оторвались огромные клоки Смога, потянулись вниз и со свистом и грохотом влетели в ствол нонпушки.