Бочка признал, что справедливо получил за мой разбитый нос, я, в свою очередь, признал, что у него не было иного выбора, кроме как разбить его, и все мы сошлись в одном: Грегсон что-то задумал (надеюсь, когда-нибудь моя мамаша смирится с тем, что ее жизнь станет гарантией тех многочисленных клятв, которые я давал, ручаясь ею).

– Значит, так, парни, если впредь Грегсон втихаря договорится с кем-либо о чем-либо, особенно насчет кого-то из нас, этот человек обязан прийти к остальным и сразу все доложить, понятно?

Народ в общем-то согласился с моим предложением, но в глазах Шпалы я ясно увидел ту троицу, которую исключили из Гафина не без нашей помощи. Я аккуратно упаковал эту картинку, спрятал ее на самое дно памяти, отогнал накатившее чувство вины и продолжил речь:

– У кого-нибудь есть идеи, к чему он устроил этот балаган?

– Наверное, опять захотел нас насадить, вот и все, – пожал плечами Котлета. – Да какая, на хрен, разница?

– Может, собирается устроить контрольную? – предположил Крыса. – Типа, «в какой части музея находится служба безопасности?» и тому подобное.

– Ага, или «помнишь, как тебе съездили по морде и отволокли в пункт охраны?», – скептически покачал головой я. – Контрольная тут ни при чем. Возьми хотя бы наш «экзамен», много ты чего написал? Нет, у Грегсона явно что-то на уме, и не сомневайтесь. Хотел бы я знать, что именно. Мое желание исполнилось на другой же день.

– Вопросы, вопросы, море вопросов. Они прямо-таки написаны у вас на лицах, – сказал Грегсон, обратив внимание на то, что наши с Бочкой физиономии еще и разукрашены синяками. – И вам, конечно же, нужны ответы. С чего начнем?

Пока директор думал, Фодерингштайн с Шарпеем придирчиво оглядывали класс. Грегсон откашлялся, тяжко вздохнул, словно готовясь к выступлению, и начал:

– Кто запомнил информацию о раннэмском кладе?

Шестнадцать пар глаз тупо уставились на директора. Он грустно ссутулился и поставил вопрос иначе:

– Кто помнит вчерашний день?

Немного помедлив, Крыса поднял руку; остальные продолжали пялиться на Грегсона, как бараны.

– Золото викингов, третье по величине захоронение, найденное на территории Британии. Об этом говорилось в музее, – подсказал Грегсон.

Я оглянулся по сторонам и увидел, как Четырехглазый лихорадочно записывает за директором, словно впервые об этом слышит.

– Ну да, помним, – наконец, подтвердил я. – А какое это имеет значение?

Грегсон мягко улыбнулся, а потом отправил весь класс в нокаут:

– Мы собираемся его взять.

В помещении повисла мертвая тишина, у всех точно отнялись языки. Взять его? Взять что? Золото? Взять в смысле «потрогать» или взять в смысле «забрать»? Что он имеет в виду?

– Я имею в виду, что мы собираемся его взять, – повторил Грегсон.

– Взаймы? – спросил Крыса, продолжая всей пятерней чесать затылок.

– Нет, не взаймы. Украсть. Мы собираемся украсть это золото.

Кое-кто недоверчиво рассмеялся, лишь меня новость почему-то не развеселила.

– Это шутка или очередной экзамен? – на всякий случай уточнил я, но Грегсон сказал, что ни то, ни другое.

– Все экзамены пройдены, в результате осталось шестнадцать человек. До сих пор мы с вами играли в игрушки, но отныне вам придется отработать свое содержание. Теперь ваш черед потрудиться для нас.

– Мистер Шарп учил нас, что преступление не окупается, – подал голос Трамвай.

– Нет, юноша, – возразил Шарпей, – я говорил, что большинство преступлений не окупаются. Не забыли принцип Гафина? Так вот, это один из тех редких случаев, когда риск совершенно точно оправдан.

– Как так? – задал вопрос я (по-моему, вполне резонный).

– Видите ли, осуществлять план будете вы, а не мы, – торжествующе произнес Грегсон.

Что ж, вполне логично. В конце концов, не для того же он нас собрал, чтобы мы финансировали затею.

– Мы? – нахмурился Четырехглазый.

– Да, да, мистер Ричардсон. Мы как следует натренируем вас, объясним, что нужно делать, снабдим необходимыми приспособлениями, отрепетируем всю операцию в школе, потом высадим вас возле музея, и вы заберете для нас это чертово золото, – безапелляционно заявил директор.

– Но ведь нас поймают!

– С чего ты взял? Ты даже не знаешь сути плана, бестолочь, – усмехнулся Шарпей.

– Он прав, нас обязательно сцапают, – поддержал Четырехглазого Шпала. – В музее полным-полно охранников, он напичкан видеокамерами, системами защиты, там кругом автоматические двери, небьющееся стекло и прочая фигня. Как мы через все это пройдем?