Шрифт:
Холмов перебил: - Понял вас, но пробьюсь ли я к министру?
– По срочному-то делу особой государственной важности?
– переспросила Ольга.-Не может не принять. Баррикады пятого года коечему научили царскую бюрократию. Но умоляю: быстрее, быстрее, быстрее!
Только сбегая по лестнице, Холмов сообразил сунуть во внутренний карман тужурки браунинг. Его рука наткнулась на книжку в твердом переплете. Книжка оказалась студенческим билетом Линдберга.
Глава 6
Серое здание министерства внутренних дел двумя фасадами выходило на Гороховую улицу и к Адмиралтейству. Бородатый старик в галунах и с плевненской медалью на груди распахнул дубовую дверь перед Холмовым. В вестибюле ему преградил путь господин в штатском, с фигурой и повадками циркового борца:
– Что вам угодно?
– Мне угодно видеть господина министра по совершенно безотлагательному делу,- отчетливо выговорил Холмов.
– Иван!
– Голова, лежащая прямо на широком крахмальном воротничке, повернулась к швейцару.-Проводи господина студента в приемную.
Приемная лежала двумя маршами лестницы выше. В цельные, без переплетов стекла виднелись желтеющие, роняющие уже листья деревья адмиралтейского сквера.
Навстречу Холмову учтиво поднялся элегантный брюнет с маленькими усиками и лакированным прямым пробором.
– Чем могу быть вам полезным?
– спросил франт, дружески пожимая Холмову руку.
– Только одним. Я изобретатель Линдберг. Мне необходимо немедленно переговорить с министром. Дело особой важности,-подчеркнул Ростислав.
– Читал о ваших трудах в “Ниве”. Как же! Однако его превосходительство сейчас на докладе вне стен министерства. Угодно подождать или вас удовлетворит беседа с товарищем министра?
Терять времени было нельзя, и Холмов угрюмо дал согласие. Секретарь исчез за одной из высоких импозантных дверей и, выйдя оттуда, просиял:
– Князь Святополк-Мирский примет вас.
Потом тихо и доверительно спросил: - Скажите по чести - оружие есть?
Холмов достал браунинг. Секретарь оскалился еще шире:
– Из таких игрушек гимназисты пытались стрелять в семеновцев. На расстоянии двадцать шагов пули отскакивали от шинелей. Но пока, с вашего разрешения, я оставлю его у себя. Порядок-с!
Говоря это, франт ловко притирался к Холмову, похлопывал, щупал взглядом - проверял, нет ли настоящего ствола, пригодного для результативного покушения.
– Я не террорист,- теряя терпение, заверил Холмов и был впущен по пышным бесшумным коврам в кабинет.
Александр Александрович Святополк-Мирский оказался очень молодым человеком с бледным и измученным лицом. Он выслушал Холмова, не перебивая и не задавая вопросов. Потом подбил итог двумя фразами:
– Мне кажется, вы несколько преувеличиваете значение пропавшего секрета. Но я доложу министру непременно, мы все тщательнейше проверим и подумаем, как быть, какие принять меры.
– А время, время!
– пошел было в атаку Холмов, но князь уже встал с выражением свинцовой непроницаемости на лице.
“Спихотехника и отфутболивание на высочайшем уровне,- негодовал про себя Ростислав,- нет, с министерством каши не сваришь”.
В приемной его осенило что-то всплывшее в памяти, и он спросил у секретаря:
– Нужно на секунду заглянуть в справочник “Весь Петербург”. У вас есть?
Секретарь выдвинул ящик стола.
– Разумеется, вот свежий.
На 410-й странице Холмов нашел то, что искал: “Макферсон Реджинальд, главный представитель фирмы “Америкэн Сайенс энд Текнолоджи Компани” (АМСТЕК) в Санкт-Петербурге. Адрес конторы: Невский, 19. Телефон 8-00-16. Склад там же”.
Забрав свой пистолет, Холмов вылетел на улицу. По Невскому свистел ветер, кропя прохожих водяною пылью. Через десять минут он уже стоял перед матовой стеклянной дверью с серебряным фирменным знаком из корон, зубчатых колес, виноградных лоз, молний и лент. Черная табличка рядом с дверью гласила: АМСТЕК.
Единственный конторский служащий - енотовидный старикан в сюртуке с нарукавниками - оказался страшным тянульщиком и выжигой, крутил и вертел, якобы ничего не зная. Холмов догадался: надо дать. К счастью, в линдберговском кошельке оказалось несколько введенных в обращение Витте монет десятирублевого достоинства. Две золотых десятки - месячное жалованье конторщика - развязали ему язык. Как и предполагалось, господин Макферсон в этот момент уже находился на борту вот-вот отплывающего в Америку парохода.