"Нужно было давно бежать отсюда. Давно. Одному, а не тащить за собой хвост из этих выродков". ВЛАСТЬ и БОГАТСТВО. Мед-ведь уже давно не чувствовал внутри топ пружины, которая толкала его вперед. Только усталость и желание отдохнуть, наконец, от этой изматывающей тетки. Сегодня погиб Лесник. Для него этот забег подошел к концу. Но ведь кто-то наверняка помог ему в этом. Эргом не может умереть вот так, вдруг, случайно. Тем более что это был второй труп за последние две недели. К черту!!! Нужно было бежать, бежать, бежать. Сколько раз тогда, пятьдесят лет назад, он прокру-чивал в голове планы бегства. Делал это у себя в ванной, экраниро-вав голову самодельным шлемом со свинцовой обкладкой, надеясь, что это избавит его от возможного "мысленного контроля". Ходили слухи, что среди эргомов Второй волны есть и такие – "слухачи", способные влезать в разум человека, читая его, словно открытую книгу или сокровенный дневник. Медведь не верил в то, что они могли брать большие расстояния, даже с помощью "Большого Уха", спрятанного в одном из московских ангаров, принадлежащих МГБ. Он и сам был способен определить эмоциональное состояние собе-седника с точностью до визуальных образов, возникающих у того в голове. Но это отнимало уйму энергии и срабатывало только при непосредственном контакте. В радиусе десяти метров он мог лишь чувствовать побуждения человека – гнев, недоверие, агрессию, симпатию… Свыше этого расстояния фокус терялся, и удавалось лишь улавливать смутные тени далеких чувств. Но слухи ходили, и исклю-чать подобную возможность было нельзя. Поэтому Медведь наде-вал на голову эту мысленепроницаемую кастрюлю и думал, думал, дума и. То, что их, эргомов, не отпустят за стены Института, было очевидно: слишком большие вложения средств и времени, слишком высокий уровень секретности и важности данной программы, с ниш-ком большие возможности даны были им, чтобы позволить затем направить их на реализацию каких либо других планов, не посвя-щенных реализации Проекта… Мерным попробовал бежать Филин, затем Витязь и Комар. А потом, в один из вечеров, раздался в пространстве этот ужасающий "Последний Крик", означающий смерть неудачливых беглецов и оглушивший и парализовавший оставшихся в живых эргомов. Медведь тогда мучительно искан выход из сложившейся ситуации, но Случай все решим за него. Смерть Вождя послужила отправной точкой в осуществлении намеченного плана. С Медведем связался Оберон и сам предложил побег. Как он выразился – "эксфильтрацию из зоны повышенного внимания силовых ведомств". Медведь понял – вот он, единственный шанс! Из этой мясорубки живыми их вытащить могли только ИВАН и Оберон. Все остальные варианты были заранее обречены на провал. И он согла-сился, совершенно потеряв голову от страха за свою только начинав-шуюся жизнь, за свои новые способности, которые открывали ему возможность по-новому прожить эту жизнь. Но все с самого начала пошло не гак, как хотелось. Оказалось, что план побега вынашива-ется среди эргомов уже давно, и некоторые даже набрались смелости объединить свои чаяния на свободу. В Отделе появилась тайная группа, которая намеревалась не только преодолеть силовые засло-ны Института, но и продолжать затем действовать вместе, исполь-зуя многократно усиленные совместным намерением потенциалы эргомов. Медведь не знал всех этих подробностей, и это незнание сделало его жертвой обстоятельств, которые совсем не входили в его планы. Оберон все сделал, как обещал: тех эргомов, которые хотели бежать, вывезли за пределы охраняемой спецзоны Института на ав-тобусе с зашторенными окнами, в сопровождении трех вооружен-ных охранников. Автобус должен был перевезти их в пригород, отку-да, согласно договоренности с Обероном, всех эргомов должны были вывезти в безопасное место, снабдив необходимыми документами. Но ощущение близкой свободы сыграло с беглецами дурную шутку. Они решили воспользоваться случаем, твердо решив жить теперь только по своим правилам. Перед Обероном у них не было никаких обязательств, а об обязательствах Медведя никто из них не шал. Все охранники были умерщвлены в сечение нескольких секунд, и группа из шести эргомов бесследно растворилась в этом огромном муравей-нике под названием Москва. Медведь был в шоке, но дело было сде-лано и ему ничего не оставалось, как принять все как есть, и нести с собой из года в год этот тяжкий груз измены и предательства людям, которых он безмерно уважал, перед которыми преклонялся. Но эти уроды с маниакальной жаждой ВЛАСТИ все сделали по-своему. Что ж, за все нужно платить, и за "бессмертие" тоже. Это правильно. И вот, скорее всего, процесс погашения задолженности уже начался: Циклоп и Лесник. Кто следующий?

Медведь почувствовал, как все тело охватывает мелкая отврати-тельная дрожь, не связанная с утренней прохладой..

…Дед заставил его снять всю одежду и сложить рядом, около ог-ромной туши убитого медведя, лежавшей в невысокой зеленой траве, подмятой этим массивным мертвым телом.

– Все скидывай, Сашка, не боись, не замерзнешь.

Мальчик снимаете себя куртку, рубашку, брюки, дрожа не столько от утренней прохлады, сколько от страха и возбуждения.

– Подойди сюда.

Дед склоняется над медведем и достает из поясного чехла большой охотничий нож. Хищное лезвие бликует в солнечных лучах, которые стекают по острию, словно золотистая кровь.

– Садись на колени, вот сюда, к голове. Положи руки ему на баш-ку. Да не сюда, олух, на лобешник.

Мальчик робко кладет тонкие руки на огромную лобастую голову с закрытыми глазами и торчащим из оскаленной пасти синеватым прокушенным языком.

Прикосновение к мертвому телу, покрытому густой слипшейся шер-стью, вызывает содрогание. Дед подходит сзади и шепчет на ухо:

– Проси у него силы медвежьей…

– Проси, проси. Он даст.

Мальчик закрывает глаза и тихим, извиняющимся голосом еле слышно бормочет:

– Мишка, мишка, дай мне силы…

Мертвое тело вздрогнуло, и мальчик, ойкнув, вскочил на ноги, ис-пуганно попятившись от трупа. Но, оказывается, это дед вонзил свой гигантский нож в медвежью грудь. Резко запахло кровью. Дед смот-рит на внука и грозно цыкает:

– Ну-ка, на место, и замри. Замри!

Нож уверенно вспарывает жесткую шкуру таежного царя. Дед за-пускает внутрь свои крепкие жилистые руки и, пошарив там, в не-сколько резких движений достает наружу окровавленный кусок мяса. Протягивает внуку и говорит благоговейно:

– На, Санька. Это сила тела медвежьего!

Мальчик брезгливо берет в руки скользкий от крови кусок мяса и смотрит на охотника.

– Что мне с ним делать, деда? Старик улыбается и встает с колен:

– Это сердце зверя. В нем скрыты все тайны леса. Съешь его, и ты станешь сильным, как медведь. Оно откроет тебе свои секреты.

Мальчик рассматривает сизое сердце в своих перепачканных кро-вью ладонях и, нервно сглотнув горькую слюну, жалобно смотрит на дедушку:

– Съесть? Сырым? Я не смогу, деда. Меня вырвет.

– Не вырвет! Ты просто не привык к этому. Твои слабые родители, захиревшие в своем городе, не научили тебя есть сырое мясо, особенно мясо медведя. Этим они угробили тебя, сделали слабым, таким же, как и они сами. Медвежатина вдохнет в тебя свободный дух тайги. Это насле-дие древних охотников. Они вбирали в себя сущность этого сильного зверя. Его мясо становилось их мясом, его кровь текла по их жилам. В мире не было еще человека, который мог бы противостоять силе их духа. Они уважали лесного зверя. Убив его, они просили у него прощения. То, что они забирали его силу, говорило об их страхе, преклонении и желании быть такими же сильными. Почувствуй силу, скрытую в этом сердце. Она потечет по твоему телу, стоит тебе откусить кусочек. По-смотри на меня, мне восемьдесят лет, а я хожу по лесу быстрее тебя, пацана. Я ем медвежатину с детства, этому меня научил мой отец, и ты можешь посмотреть на результат, сравнив мою силу и силу твоего отца, который отказался от этой тайны. Я не смог убедить его прикоснуться к ней. Теперь я предлагаю ее тебе, она – в этом сердце. Оно научило меня многим чудесам, научит и тебя. Попробуй его, не бойся…

Мальчик осторожно откусывает жесткое мясо и, превозмогая тош-ноту, тщательно жует его, ощущая во рту сладковатый привкус кро-ви. Дед внимательно следит за ним.

– Не торопись, жуй медленно, наслаждаясь, впитывая силу посте-пенно. Теперь закрой глаза. Твоя кровь должна слиться с кровью зверя. Только так сила обретает основу.

Мальчик откусывает второй кусок, третий. Мясо уже не кажется ему противным. Наоборот, некая скрытая на самом дне чувств прелесть таилась в этом пиршестве. Лучистые глаза деда словно разож-гли внутри костер этих новых ощущений.

– Чувствуешь огонь?

– Дай ему выход. Не держи его в себе. Отпусти обратно в лес медве-жью кровь.

Что-то стало происходить со зрением. Небо потемнело и окраси-лось и бордовый цвет. Зелень леса засветилась изнутри мягким изум-рудным светом. Мальчик вдруг почувствовал присутствие целого сонма живых существ вокруг: зайца в ельнике, змею, ползущую воз-ле старого пня, птиц, жуков, муравьев… Закружилась голова, но силь-ные руки деда поддержали внука.