Ответ: на такие вот талончики с проставленным временем, которые выдаются при въезде или выезде с платных магистралей или автостоянок. Вроде бы формально подкопаться не к чему, однако их легко достать, да и сумма пустяшная, так что шериф может насторожиться. Черт, надо что-то делать.

Срочно нужно было придумать, как раздобыть квитанции на более серьезные суммы. Это было не так-то просто: не с точки зрения покупок, а с точки зрения способа платежа. Если бы я, например, представил боссу квитанцию на 50 долларов наличными, он бы сразу почуял неладное. «А почему ты не воспользовался кредиткой?» Даже если Брюс и утвердит такой отчет, то у контролеров в штаб-квартире Pfizer уж наверняка возникнут вопросы.

Разумеется, надежнее всего было бы отдать мою корпоративную карточку American Express кому-нибудь из знакомых в Индиане. Тогда счетчик бы крутился, а я преспокойно наслаждался бы свободой там, где мне заблагорассудится. К сожалению, тут таилась потенциальная опасность: даже если бы Брайан или другой какой приятель и согласились бы совершать какие-то покупки с помощью моей кредитки, в магазине у них могли бы спросить удостоверение личности. Как объяснили мне мои сообщники, перспектива оказаться за решеткой слегка поубавила их горячее желание выручить товарища.

Я вернулся к исходной точке и стал ломать голову, как же еще замести следы. Нужно было сделать так, чтобы друзья могли пользоваться моей кредиткой без угрозы попасть в общество тюремных содомитов. Для этого необходимо было, во-первых, найти магазин с подходящим профилем (чтобы не вызвать подозрений, это должны были быть покупки, которые обычно совершают торговые агенты). Второе условие: там должны принимать карточки American Express, и, наконец, третье: там не должны спрашивать удостоверение личности и сверять имя на кредитной карточке. Я ничего не мог придумать.

Вскоре после возвращения из Нью-Джерси я поехал на автозаправку. Как обычно, я стоял, облокотившись на машину, и заправлял ее бензином. Я видел, как другие люди вставляли в насосы свои кредитки, наполняли баки, брали (или не брали) чек и уезжали восвояси. Заправившись, я взял квитанцию и тоже поехал. Спустя три дня до меня дошло: «Некоторые люди брали квитанции, и я тоже. На заправочных станциях дают квитанции!» Достаточно было попросить кого-нибудь заправить мою машину, пока меня не будет в городе. Этому человеку придется заправлять не свой автомобиль, а мою «Лумину» , потому что руководство Pfizer сверяло пробег служебной машины с количеством купленного бензина. Так что если бы я стал подавать квитанции, а на спидометре при этом не добавилось ни километра, это неизбежно вызвало бы сомнения в моей честности.

Я опросил всех приятелей, но желающих не нашлось. Теперь их останавливал не страх перед тюремными приставалами, а местоположение моей квартиры. Единственный из всех я жил в городе Мишавака, в двадцати минутах езды от центральной части Саут-Бенда. Никто не хотел «ехать в такую даль, парковаться, залезать в твой долба-ный служебный автомобиль, заправлять его бензином, потом возвращать твою тачку на место, залезать обратно в свою и катить всю чертову дорогу назад в Саут-Бенд» .

Их можно было понять. К тому же, наши автомобильные страховки распространялись только на супруг(-ов) сотрудников, так что в случае поломки машины по вине моего приятеля отвечать пришлось бы мне. (Хотя, признаюсь, я с радостью рискнул бы 500 долларами нестра-хуемого минимума, лишь бы насладиться холодным пивом после катания на лыжах в Вейле, [33] вместо того чтобы торчать в штате верзил. [34] )

Поскольку обещания неограниченного количества пива не помогли мне сколотить команду мелких жуликов, пришлось несколько сократить число самовольных выходных. Но в этот момент, к счастью, для меня открылись новые возможности. Доктор Узки — молодая незамужняя врачиха — с самого начала не давала мне расслабиться. Она игнорировала мои пламенные речи о преимуществах наших препаратов: закатывала глаза и отпускала издевательские замечания вроде: «Молчите все, а то мы не услышим, как красноречиво Джейми пытается втюхать нам свои лекарства» . Для торгового представителя слово «втюхивать» стояло по ШВВ — шкале врачебного высокомерия — еще ниже, чем «навяливать» («Ну что ты сегодня нам навяливаешь?» ). Доктор Узки смеялась над моими галстуками и непрерывно меня дразнила. Если бы мы учились в четвертом классе, она, наверное, колошматила бы меня по коленкам. Мне стало ясно: она просто ко мне неровно дышит.

Поскольку она работала в одном из самых важных для бизнеса медицинских центров, я видел ее часто. Со временем доктор Узки поняла, что я не тот типичный коммивояжер, который только и думает о том, как бы протолкнуть свой товар. Наоборот, я почти даже не упоминал о цитромаксе. Она стала интересоваться, что я делаю в выходные и в какие бары обычно хожу, ну и сама давала мне кое-какие советы насчет приятного ночного времяпрепровождения. Вскоре как-то так получилось, что она стала частенько мне позванивать. Я и глазом не успел моргнуть, а она уже успела несколько раз пригласить меня в бар — вот только мы никак не могли совпасть по времени: то она, то я были заняты, и рандеву все откладывалось.

Эти изменения не прошли незамеченными для моих коллег, которые считали, что мои интимные отношения с доктором непременно отразятся на объеме продаж цит-ромакса. Они упрашивали меня назначить ей свидание. Кстати, повышение объема продаж было не единственным их соображением в данном случае. У каждого торгового агента мужского пола была в жизни хоть одна история, когда он проиграл борьбу конкуренту — женщине, которая встречалась с этим же врачом. Так что каждый парень мечтал, чтобы эта история повторилась, но с победой нашей половины. Все считали, что тут и думать не о чем: очевидно, что надо заарканить доктора Узки, пока она тепленькая. Я был иного мнения.