Самолетов, считай, не меньше пяти десятков! Если даже один из них удачно сбросит свой груз и накроет нашу траншею, то считай, что здесь не останется ни одной живой души.

Отдельный зенитный дивизион, как его навивают 257 ОЗАД, прикрывает зад нашей дивизии, где расположен штаб и её командир – полковник Квашнин Александр Петрович. У нас никаких зенитных средств нет, и нам их не дают. Говорят так: "Будут бомбить – отбивайтесь винтовками!" Если после бомбёжки в траншее останутся только мертвые, нам простят потерю рубежа и нас с лейтенантом под суд не отдадут. Мертвых не судят!

Страх наползает на спины солдат. На лицах солдат выступает пот крупными каплями. Выхода нет. Все великие замыслы свыше, окупаются, каждый раз тысячами человеческих жизней. Смерть не страшна, если есть какая-то надежда уйти от неё. Главное не в смерти! Обидно умирать вот так под бомбами, а оставить окопы, мы не имеем права.

Я лег грудью на стенку окопа и посмотрел на высоту 220, опоясанную немецкой траншеей. Гул самолетов с каждой минутой приближался и нарастал. Что будут немцы делать в своей траншее? Во время бомбёжки им могут тоже одну, две бомбы по ошибке пустить.

Из-за высоты неожиданно вывалила группа пикировщиков Ю-87. Их было больше десятка. Откуда они подошли? Мы их не видели на подлете.

Вот они перестроились в длинную цепочку, отвернули в сторону и пошли на первую роту. Там на переправе стояли наши танки, самоходки и окопавшись лежала наша пехота.

Первый пикировщик вскинулся, свалился на крыло, включил свою сирену и пошел вертикально вниз. Раздирающий душу вой раздался в небе и долетел до наших ушей.

Несколько сброшенных бомб оторвались от физюляжа и фонтаны земли, песка и дыма вздыбились в том месте. При ударах по наземным целям немецкие пикировщики предельно точны. Они вертикально срываются вниз, наводят корпусом бомбу на цель и ни что уже не может отвести ее от попадания в цель. После сброса бомбы, пикировщик свечкой взмывает вверх, освободившись от части тяжелого груза. На какое-то время он зависает в воздухе, выбирает себе новую цель и включив сирену для устрашения, с ревом бросается к земле.

Что творилось там, в расположении первой роты, не возможно передать и представить!

Немецкая пехота тем временем по всей линии обороны стала бросать сигнальные ракеты. Это были ракеты нового типа. Они пускали не одиночные цветные огни, а за один выстрел в небо взмывало сразу несколько, до четырёх, красных или фиолетовых огней.

Пока пикировщики обрабатывали передний край первой стрелковой роты, бомбардировщики вышли на нас и стали делать боевой разворот.

Квадратный чемодан с широким ремнем из натуральной кожи сегодня к утру был доставлен ко мне в траншею. Старшина принёс его и попросил, чтобы я посмотрел и определил, что это такое.

Я велел ему отстегнуть кожаную крышку. Смотрю во внутрь, чемодан внутри разделен на отдельные секции. В каждой кожаной ячейке ракетные патроны с цветной маркировкой. Все содержимое надежно прикрыто от дождя и пыли. У стенки с правой стороны два больших кармана. Заглядываю туда – там лежат два новых ракетных пистолета. Вороненые стволы поблескивают холодной синевой. На каждом ракетном патроне, цветные кружочки, с обозначением цветного кода. Чемодан новый. В нем полный нетронутый комплект сигнальных ракет. Кто-то из немцев впопыхах потерял его на дороге, а разводчики случайно нашли.

Вынимаю патроны с пометкой четыре фиолетовые, заряжаю обе ракетницы и одну передаю ординарцу Кузьме.

– На, держи! Стрелять будем вместе! Смотри, когда немцы начнут!

Одна из групп бомбардировщиков отворачивает несколько вправо и движется в нашу сторону. На цель их наводят по рации откуда-то с земли. Они нацелились на обрыв, где мы сидим. Мы спокойно стоим у бруствера, впялив в небо глаза, следим за пикировщиками и посматриваем в сторону немецкой траншеи. Мы ждем сигнальных ракет немецкой пехоты, которая сидит перед нами за оврагом.

Солдаты приготовились к смерти, съёжились, согнулись в дугу, смотрят на нас – они удивлены. Они уткнулись в землю, дрожат, а мы стоим во весь рост, спокойно смотрим и даже немного веселы.

Вот из немецкой траншеи в нашу сторону взлетели и полыхнули ракеты. В воздух взвилась серия из четырех фиолетовых. Мы с Кузьмой без задержки пускаем свои. Наши фиолетовые из двух новеньких ракетниц летят в сторону болота, туда, где никого нет. Мы видим, как засуетились немцы в своей траншее. Они меняют код, в надежде, что нам нечем будет ответить на их новый сигнал. Но мы, не долго думая, повторяем и его. У нас полный набор ракет. В болото летят две зеленых и две фиолетовых одновременно.

– Ничего, чисто сработали! – говорю я Кузьме. Он улыбается до ушей.

– Ну, вот лейтенант! Нам с тобой теперь нечего бояться бомбежки!

– У нас полный набор немецких ракет.

Смотрю вверх. Самолеты, покачивая крыльями, отворачивают от нас чуть в сторону. Видим, мол, свои! – и пускают фугасные и осколочные мимо нас в болото.

Взрывы следуют так близко, что наша траншея нервно дрожит.

Еще два, три захода! Ещё, каждый раз сигнальные ракеты! Над болотом поднимаются фонтаны жижи, воды и земли. Нас кидает в траншее то вправо, то влево. Пикировщики сбросили свой груз бомб, взмыли вверх, построились и ушли.