Инструмент? Возможно.

Инструмент филигранный и идеальный.

Лютиция –рисовала своим телом, как художник…

Создавала образы и комбинации образов.

Убранство её комнаты, свет и многочисленные экраны с картинами – не просто впитывали её тело в себя. Нет. Она была неотделимой частью. Где бы она не находилась, приглашая меня войти или упорхнув «на мгновение» - она, её тело, просто гармонировало, сливалось с окружением. Становилось – лишь фрагментом общей картины.

Или – это картина её обрамляла?

Повернулась…

Вроде как должно распасться обаяние, а нет – снова линии её бедра плавно продолжают очертания на стенных панелях.

Ух!

А как она двигалась…

Этот воздушный шлейф от её невесомых накидок. Он сопровождал её повсюду. Иногда казалось, что не она – движет воздух и нитевидные свои одежды, а воздух – двигается вместе с ней.

Воздушно-накидочная фейерия.

Ну как-то же можно назвать это её одеяние понежнее? Накидка. Что я за болван?

Хорошо хоть мне не приходится всё это говорить вслух.

Да я и не мог уже ничего произнести. Мышцы – одеревенели, дыхание – участилось, во рту – пересохло.

Смог только выдавить из себя: – благодарю, когда она принесла мне какой-то напиток.

Но ей тоже это всё было интересно. Как тренировка, наверное.

Да, дед мне рассказывал, что сексини вобрали в свой культ и в свою половую принадлежность весь опыт гейш, куртизанок и гетер. И единственное их отличие от маминь, что у них нет детородных органов.

То есть, всё что должно быть для любых комбинаций секса – у них имеется, а вот для биологического деторождения – ничего. Ни в гормональном плане, ни в психическом и не в физиологическом. Сексиня – просто не может носить и произвести на свет ребёнка. Почти – как мужчина.

Но вот тело…

И их предназначение…

Дед мне всё что-то талдычит про женщин. Пока я ещё мало понимаю, но я не могу себе представить этот мир без сексинь. И без маминь – тоже. Кто же будет растить детей?

И как же будет этот мир без секса?

Но самое страшное – это был её взгляд. Я не знаю как они это делают, но когда на меня падал её взгляд, то моё тело в месте соприкосновения с этим взглядом – просто восставало. Толи – какой-то энергетический разогрев, толи – мыслеформирование такое специфическое. Не знаю.

А когда она посмотрела мне в глаза…

– Мы будем репетировать?

– Или я покажу тебе просто свой танец, а ты скажешь – хорошо это или плохо.

Пропелась, прозвучала мелодия, выплыла из её невозможно притягательных губ.

Я только кивал в ответ.

Мне было всё равно.

Сексуальное возбуждение росло…

Но, Лютиция активировала смену декораций и зазвучала музыка, комнату заполнил эмоциональный фон, который помог мне немного расслабиться.

Я плыл в блаженстве.

Я был – невесом.

Она – начала танцевать. Меня просто подбросило с моего места. Я не мог не участвовать в этом.

Промелькнула мысль, где-то глубоко и далеко…

«А как же мы будем с ней играть пьесу в мыслетеатре? Там что – всё это повторится?»

Но я уже был львом. Великим и грозным. Степенно ступая вокруг своей львицы я внимал её аромату и покачивался в такт её движениям.

Потом…

Прыжок. И я гонюсь за ней. Она ускользает и снова дразнит меня.

А-р-р-р

Это я рычу в бешенстве.

И бросаюсь за ней.

Настигаю. Мы боремся, падаем в высокую траву, кувыркаемся с небольшого склона.

Я очнулся в бассейне. Её голова лежала у меня на плече.

Почувствовав моё движение – она оттолкнулась от меня и дала рассмотреть себя во всей своей красе…

Второй «заплыв» был спокойным и изысканным. Она направляла мои движения. Грацию и обаяние источали все наши соприкосновения.

И я повстречался с её губами…

Потом…

Что было потом, мне трудно описать.

Я снова становился живым и умирал от наслаждения. Она чередовала взрывы страсти со спокойствием неги.

Подумав о возможностях своего организма…