—Да,— отвечал ему Автор,— это остров. Но как вы туда попали?

Священник не ответил, а снова задал вопрос — и это был очень странный вопрос. Он спросил:

—Вы живете в девятнадцатом веке?

Автор заставил его дважды повторить, прежде чем понял, что священник спрашивает именно это. Священник поблагодарил его за ответ с каким-то восторгом в голосе. Затем он спросил о годе, числе и месяце.

—Девятое августа 1887 года,— повторил он вслед за Автором.— Слава тебе, господи! — И, бросившись плашмя на землю, он зарылся лицом в осоку и зарыдал.

Все еще не оправившись от изумления, Автор пошел вдоль берега. Разыскав челнок, он поспешно сел в него и стал грести к острову, на котором был священник, не вполне уверенный, что найдет его там.

Но священник оставался там. Он лежал без сознания в зарослях камыша. Автор перенес его в лодку, а оттуда переправил к себе домой. Священника раздели и уложили в постель, в которой он, не приходя в сознание, провел десять суток.

Постепенно выяснилось, что он — преподобный Илия Кук, который исчез из Ллиддвудда вместе с доктором Небогипфелем три недели тому назад.

Девятнадцатого августа больной пришел в себя и пожелал видеть Автора. Сиделка вызвала последнего из кабинета, и он спустился к больному. Кук выглядел и говорил, как вполне разумный человек, только глаза его блестели каким-то странным блеском, а по лицу разливалась смертельная бледность.

Вам удалось узнать, кто я? — спросил он.

Вы — преподобный Илия Уллис Кук, магистр искусств, выпускник Пемброукского колледжа в Оксфордском университете. Вы были пастором в Ллиддвудде, около Рстога в Кэрнавоне.

Кук кивнул в знак согласия.

Говорили вам, как я сюда попал?

Я нашел вас в камышах,— ответил Автор,— и это все, что мне известно.

Священник помолчал, что-то обдумывая, потом снова заговорил:

—Я хочу сделать заявление. Вы согласны засвидетельствовать его? Хорошо. Оно касается убийства старика по имени Вильямс, которое произошло в 1862 году; оно касается исчезновения доктора Небогипфеля, бегства его из-под стражи в 4003 году...

Автор широко раскрыл глаза.

—В году от рождества Христова 4003, — уточнил Кук. — Он еще придет, этот год... Также хочу заявить о нескольких нападениях на официальных лиц в 17901 и 17902 годах...

Автор закашлялся.

—Да, в 17901 и 17902 годах... И еще я хочу сообщить ценные сведения о достижениях этих времен в медицине, социологии и физиографии...

После консультации с врачом было решено записать рассказ Кука. Он и составляет вторую половину нашей повести об Аргонавтах Времени.

Что же касается самого преподобного Илии Кука, то он 29 августа 1887 года отошел в лучший мир и был погребен на приходском кладбище в Ллиддвудде, согласно его последней воле.

В первой части нашей повести о странной истории в Ллиддвудде мы уже говорили, что преподобный Илия Уллис Кук пытался развеять суеверия своих возбужденных прихожан в достопамятный полдень 22 июля. Мы отметили также, что его попытка не увенчалась успехом. Но пастор не опустил руки. Следующим его шагом было решение предупредить нелюдимого алхимика о грозящей ему опасности.

С этим намерением он вышел из дома в банную жару июльского дня. Пройдя гудящее, как осиное гнездо, местечко, он зашагал вверх по горной дороге к Мансу. Его сильный стук в двери старого дома возымел действие: внутри гулко прокатилось эхо да послышался шорох и стук осыпающейся штукатурки. Он постучал еще раз — на этот раз стали отваливаться изъеденные червями и непогодой деревянные резные украшения дверей. Но за исключением эха и стука падающих кусков штукатурки и дерева полуденная тишина летнего дня так и осталась непотревоженной.

Пастор напрасно напрягал слух: внутри дома, как и вокруг него, царила та же сонная тишина. Было так тихо, что Кук мог разобрать редкие голоса рстогцев, косивших сено на лугах в миле от Манса; но из Манса не доносилось ни звука.

Преподобный джентльмен долго и нерешительно топтался у дверей, потом решил постучать еще раз. Когда перестала сыпаться штукатурка, а эхо перестало звучать в его ушах, он вдруг различил далекий, смутный шум... Этот шум отразился в голове пастора; неопределенное беспокойство и предчувствие чего-то страшного медленно стало овладевать мозговыми клетками преподобного.