Она по-видимому меня не поняла. Достав из кармана телогрейки носовой платок и громко высморкавшись, удивленно растянула:

— По-оче-ему?

Я не сочла нужным объяснять ей. Вернулась в комнату и закрыла за собой дверь.

Я проснулась в восемь часов. У меня страшно болела голова — до дурноты!.. Но мне надо было идти на работу. Сегодня предстояло закончить «Дело Иркутовой». Появились новые улики и сведения. Капитан Зафар и старший лейтенант Зайко сделали все, чтобы я «выиграла бой».

До отдела милиции трамвай идет минут тридцать. Проехав несколько остановок, я, еще не отдавая себе отчета в том, что делаю, пересела в троллейбус, идущий в противоположную сторону.

Вчерашний случай не давал мне покоя.

Я приехала к Розыкову.

Секретарь, маленькая пожилая женщина в очках, доложила обо мне подполковнику и попросила подождать.

Розыкова я знала давно и знала хорошо. Во всяком случае у меня сложились определенные представления об этом человеке. Теперь же, глядя на гордую осанку секретаря, мне почему-то представился за стенами кабинета сухой педант, потерявший интерес не только к тем, кто окружал его, но и к самому себе…

— Пожалуйста, подполковник вас ждет!..

Розыков оказался таким же, как прежде. Почти таким же.

О чем мы говорили? Смотрели друг другу в глаза и упражнялись в комплиментах. «Вы пополнели, Якуб Розыкович», — сказала я. «Старею, — ответил он. — Ты похорошела, Наташа». «Я такая была и раньше». «Разве? Не замечал».

Потом мы молчали. Подполковник, задумавшись, перебирал разноцветные карандаши, которые веером торчали из металлического стакана. Я глядела на стол, заваленный бумагами и папками, вспоминала о прошлом. Мне пришли на ум слова, сказанные Алексеем: «Такие, как майор, строят коммунизм!»

Разговор о Борисе возник неожиданно.

В кабинет вошел мужчина в защитном полувоенном костюме.

— Что-нибудь случилось, Теша Якубович? — взглянул на него подполковник.

Вошедший одернул китель, бросил на меня недоверчивый взгляд: у него были раскосые глаза и широкие взъерошенные брови.

— Вы не знакомы? Простите, — сказал Розыков. Назвав мою фамилию, он указал на мужчину: — Оперуполномоченный Курбанов… Ты еще встретишься с ним… Итак, товарищ лейтенант?

Курбанов доложил:

— Преступление совершено одними и теми же людьми!

— Это мне известно, — вспылил Розыков. — Вы обязаны установить, кто совершает эти преступления! У вас имеются все возможности, чтобы выполнить это.

— Мы сделали все, что от нас зависело.

— Сделали, — передразнил Розыков. — Эти бандиты ограбили несколько человек. Вы знаете, где и в какое время они действуют, и хлопаете ушами. Мне, кажется, что женщина, предотвратившая вчера грабеж, энергичнее вас! Она не побоялась преступников. — Подполковник сдвинул брови. — Если нужно, возьмите еще оперативников и усильте наблюдение за всеми трамваями города. Я не хочу, чтобы комиссар вторично говорил мне о грабителях. Вы должны сегодня же знать о них все!.. Ясно?

— Ясно, товарищ подполковник!

— Идите!

Оперуполномоченный вышел, выдохнув на ходу: «Слушаюсь!».

— Якуб Розыкович, — видя, что подполковник задумался, несмело спросила я, — скажите, где находятся Бахтияр и Абдулла Шариповы?

— Абдулла демобилизовался из армии и живет где-то в Казахстане, а Бахтияр — расстрелян!

— Не может ли во главе грабителей, о которых вы только что говорили, стоять кто-нибудь из группы Скорпиона? Алехин или Лещинский?

— Ты думаешь, они способны возглавить группы грабителей? — Розыков подошел ко мне. — Постой, постой, ты что-то скрываешь! Кто тебе сказал, что Алехин и Лещинский в Ташкенте?

— Никто… Я вчера видела… Бориса.

— Вострикова?

— Да.

— Где?

— В трамвае.

— Одного?

— С грабителями.

— Рассказывай.

Я рассказала о встрече в трамвае.

— Значит, та женщина… — Розыков рванулся к столику, на котором стояли телефоны, видимо собираясь позвонить, но на ходу передумал и снова возвратился ко мне, сел напротив, заговорил громко: — Кто вы такая, я вас спрашиваю? Какого дьявола вы молчали до сих пор? Почему не сообщили обо всем ночью? Вы — работник милиции, ваш долг — вы слышите? — ваш до-олг бороться… — Он выпрямился. — Девчонка!..

— Якуб Розыкович!..

— Что — Якуб Розыкович?!. Эх, вы!..

— Товарищ подполковник…

— Наташа… — Розыков взял меня за плечи и повернул к себе. В его глазах светились ласковые огоньки. Он улыбался. — Ты не поняла меня, Наташа…

У меня дрогнули губы:

— Простите, Якуб Розыкович…

Через час машина Розыкова доставила меня в отдел милиции.

Капитан Зафар, который стоял в это время у подъезда, заметил, что я «иду в гору».

— Приехать на машине начальника уголовного розыска, — сказал он, — все равно, что видеть себя на его месте.