Он, кажется не ошибся…

Поздно вечером у дома Рахмановых остановилась легковая автомашина. Из нее вышли Уйгун и Шермат — друг Уйгуна, пьяница и задира. Сказав шоферу, чтобы он поджидал, они вынули из багажника два тяжелых чемодана и зашли в дом.

Кумрихон и Наргуль еще не спали — сестры только что вернулись из театра и теперь пили чай.

— Полуночницы, — пьяно прохрипел Уйгун.

— Если ишак кричит, не обращай на него внимания, — зло отозвалась Кумрихон.

— Сестра, что ты! — сказала Наргуль. При посторонних она была тиха и застенчива.

— Отвяжись, — встала Кумрихон. — Нализался?!. Что это? — Она указала на чемоданы. — Опять со склада?.. Ох, Уйгун, гляди: попадешь волку в зубы — завоешь!..

— Молчи! — огрызнулся Уйгун. — Совет бабы страшнее укуса ядовитой змеи.

— Уши мои ликуют, когда слышат твои слова, — склонился Шермат перед Уйгуном. — Бери деньги и пойдем.

Уйгун поставил чемоданы под кровать, достал из ящика пачку пятидесятирублевых купюр и, небрежно положив в карман, кивнул головой Шермату.

— Идем!

Оставшись одни, сестры долгое время сидели молча: одна — за столом, другая — в углу комнаты, на кушетке, покрытой толстым ковром. Мысли сестер текли подобно двум ручьям: бурному и спокойному. Они думали о брате, понять которого было так же трудно, как отгадать, что хранилось в сундуках дедушки Хасилота-бобо.

— Наргуль, — наконец, позвала Кумрихон.

— Ну, — отозвалась Наргуль.

— Давай посмотрим чемоданы.

— Не надо! — вскочила Наргуль, — Уйгун убьет!..

— Он не узнает.

Кумрихон открыла первый чемодан и отскочила в сторону: в нем аккуратно были сложены золотые и серебряные вещи.

Утром следующего дня в дежурную комнату управления милиции города несмело вошла невысокая девушка. Поздоровавшись с офицерами, она вдруг упала на стул и громко разрыдалась.

— Что с вами? — подавая стакан с водой, спросил дежурный.

Девушка очевидно не поняла его, взяв стакан, она пристально, не шелохнувшись, несколько секунд глядела в окно.

— Вас кто-нибудь обидел? — нарушил молчание помощник ответственного дежурного.

— Нас обокрали, — проговорила, наконец, девушка.

— Что у вас украли?

— Не знаю… Ничего не знаю, — она встала: ее глаза высохли, над переносицей легла тугая коричневая складка. — Пропали чемоданы брата…

— Ну, стоит ли из-за этого расстраиваться, — радуясь перемене девушки, участливо сказал офицер.

— Да что вы! — крикнула она. — В чемоданах были золотые часы и браслеты… Он работает в кишлаке… в магазине… Вчера приехал в Ташкент… Все получил на складе…

Это была Наргуль.

На место происшествия выехали работники уголовного розыска города: старший оперуполномоченный Исмаилов, оперуполномоченный Курбанов, проводник служебно-розыскной собаки Терещенко, эксперт НТО Чеботарев; к ним через четверть часа присоединились сотрудники отдела милиции старший оперуполномоченный Зафар и участковый уполномоченный Каримов.

Соседи Рахмановых, главным образом ребятишки, кольцом окружили дом и говорили о краже. Хасилот-бобо стоял в глубине двора с племянницами и, покачивая бородой, беспрерывно цокал языком. Уйгуна дома не было — ходили слухи, что он находился в вытрезвителе вместе с Шерматом.

Подобрав понятых, майор Исмаилов приказал приступить к осмотру квартиры.

Первыми к пролому, сделанному в стене дома, подошли проводник служебно-розыскной собаки Терещенко и эксперт Чеботарев.

Черная, поджарая овчарка Альма, которой Терещенко дал окурок папиросы, найденный у пролома, неторопливо обнюхав землю, виновато завиляла хвостом, Потом, когда прошли в комнату, она вдруг натянула поводок и ощетинилась, увидев в дверях сестер: Кумрихон и Наргуль.

— Твоя собака может найти только кусок баранины, — сказал Исмаилов.

Приступили к изучению пролома. Почти у всех создалось впечатление, что он сделан из комнаты, словно преступники вошли в дом и оттуда стали разбирать стену. Глина и кирпич были разбросаны по комнате, на улице обнаружили только несколько осколков.

— Налицо факт симуляции, — констатировал майор.

Тщательный осмотр квартиры и двора ничего нового не дал. Из вещей сестер пропали костюм Кумрихон и три пары капроновых чулок Наргуль.

Соседей допрашивали капитан Зафар и участковый уполномоченный Каримов. Все считали, что Рахмановы жили дружно. Частые стычки между сестрами и братом они объясняли горячностью молодых людей, особенно Кумрихон и Уйгуна. Хасилот-бобо сказал, что во всей махалле не найти таких родственников — «аллах влил в них свою кровь. Они добры и послушны».