Для Перлза это время было фазой личного кризиса, который привел его к новой философской, научно-теоретической и практической ориентации. В 1940 году он написал рукопись, опубликованную два года спустя, под титулом Ego, Hunger and Agression (Эго, голод и агрессия). Свою работу он определил, как пересмотр психоанализа [178] .

Главной темой этого текста было замещение ассоциативно-психологического и механистического мышления Фрейда организми-ческим взглядом, заимствованным у Голдштейна. Кроме того, Перлз впервые к своим идеям добавил концепции гештальт-психологии. При этом он пришел к убеждению, что основной чертой невроза является избегание удовлетворения и потребностей организма [179] . Лора Перлз, так описывает значение этой книги:

"В книге «Эго, голод и агрессия» мы перешли от исторически-археологического взгляда Фрейда, к экзистенциально-экспериментальному, от изолированного частного взгляда психологии, опирающейся на ассоциации, к взгляду целостному, от аспекта чисто языкового, к организмическому, от интерпретации воспоминаний и снов к непосредственному восприятию событий, происходящих здесь и сейчас, от переноса, к реальному контакту, от понятия эго как субстанции ограниченной, к понятию эго как явлению, которое само является границей, определяющей контакты с другими людьми, отрицание и идентификацию" [180] .

Несмотря на то, что теоретические идеи Перлза были вначале туманны и несвязанны, они повлияли на его практику. Поскольку он считал, что уклонение это основная черта невротического поведения, он воспользовался методом, который назвал терапией концентрации. Отличительным элементом его техники было удержание внимания пациента на описании актуальных проявлений симптома. Он считал, что невротические уклонения могут быть непосредственно исключены, с помощью концентрации сознательного внимания на происходящих сейчас процессах.

Эта методика раскрыла возрастающую феноменологическую направленность Перлза. Очевидно, что большее значение для него имело сознательное восприятие актуального места и времени. Решающий прорыв в его концепции, по отношению к Райху, состоял в том, что теперь на первый план выступила процессуальная природа симптомов [181] .

Еще в году издания "Эго, голод и агрессия", Перлз вступил в африканскую армию, в характере военного психиатра. Он хотел принять участие в борьбе против немецкого корпуса Вермахта, задачей которого было овладение африканским континентом. Во время службы он главным образом работал как терапевт. Поскольку у него теперь было намного меньше времени для своих клиентов, он испытывал техники краткосрочной терапии, сконцентрированной на процессе. Ему однако не удалось достичь систематических, повторяющихся показательных успехов.

После окончания службы, Перлз решил покинуть Южную Африку. Усиливающееся явление апартеида он принимал как фашистское и не собирался далее в подобной ситуации жить в ЮАР. Он выехал в США. В 1946 году, из-за определенных формальных проблем при выезде, ему пришлось прибыть в Нью-Йорк окружным путем через Канаду. Поскольку однако, он плохо переносил климат и суматоху этого города, то сейчас же выехал в Нью Хейвен. штат Коннектикут, где некоторое время работал психоаналитиком.

Перлз вскоре подвергся нападкам коллег из-за своих методов работы. Раздраженный, он рассматривал идею возвратиться в ЮАР. В это время он познакомился с Эрихом Фроммом, который его отговорил, предложив открыть практику в Нью-Йорке. Перлз обдумал это предложение и спустя шесть недель перенял практику у нью-йоркского коллеги, который переехал в Лос-Анджелес. В 1947 году он перевёз в США свою жену (которую теперь называл Лаура) и детей.

Нью-йоркские неоаналитики, сконцентрированные вокруг Эриха Фромма и Карен Хорни (она также эмигрировала), очень позитивно приняли его "Эго, голод и агрессию". Несмотря на это, Америка вначале разочаровала Перлза в профессиональном плане. И лишь знакомство с идеями неоаналитика Харри Стека Салливана (Harry Stack Sullivan) и философа Пола Гудмана (Paul Goodman), стало для него источником новых вдохновений. Стемлер и Бок, так описывают значение этих контактов:

"Ожидаемые новые профессиональные стимулы появились вначале со стороны Харри Стека Салливана, [...] который одним из первых аналитиков отметил значение интерперсональных контактов. [...] Под влиянием его теории, Перлз изменил остальные формы своих классических аналитических терапевтических сессий. Он отказался от традиционной кушетки и садился напротив клиента. Он пришел к выводу, что нет необходимости в традиционной анонимности в контактах между клиентом и терапевтом, позволяя себе большую свободу в общении с посетителем. Он больше не был классическим аналитическим зеркалом. Он представал перед клиентом, как реальная личность, предлагая ему таким образом реальные отношения. Такой контакт получал в его терапии все большее значение. [...]

Вскоре после прибытия Лауры, Перлз познакомился с влиятельным интеллектуалом Полом Гудманом. Также как это было ранее в Берлине с группой Баухауз, Перлз вступил благодаря ему в контакт с культурным авангардом города. Он внутренне расцвел, а общение с выдающимися и талантливыми людьми давало ему новый опыт и отвагу к открытию новых путей. Его снова охватило старое увлечение театром. Множество времени он проводил с Джулианом и Джудит Беками в их Living Theatre – они учились у Перлза, а он у них" [182] .