— Греби отсюда! — крикнула она.

— По ее получается, у тебя ни хрена не стоит. Это чё, правда?

— Греби отсюда, — повторила она сквозь зубы и свернула в узкий проулок, куда Стиву не въехать.

Ярдов через двести она вышла на Фирли-роуд, хорошо ей знакомую. Года два назад один ее приятель завел там магазинчик, торговавший спиртным навынос, но что-то там не поделил с муниципалами, и его прикрыли. Ее уже достало таскаться пешком по жаре и когда голова звенит, и она стала присматриваться, на чем бы поехать.

И тут ее вроде как стукнуло, и она поднялась на парковку, устроенную на крыше «Всенощного магазина», и начала дергать ручки машин. Ей хотелось бы тачку поновее, не какую-нибудь развалюху, но новую не запустить без ключа, разве что насквозь ее знаешь. Когда она точно уже решила, что попробует эту и все, машина вдруг открылась, темно-красный «остин-монтего». К машине прилагались кожаный бумажник с четырьмя десятками и кредитной карточкой, стереосистема и полный бак. Две минуты спустя она уже ехала домой, врубив погромче музыку.

Не успела она затормозить, как из дома вышла Дебра. Тереза выскочила из машины и погналась за ней, но Дебра успела убежать. Она волокла с собой охапку своей одежды и пластиковый мешок магазина «Сейнсбериз», туго чем-то набитый.

— Эй, — крикнула Тереза, — ты мне нужна!

— Оставь меня в покое, педрила хренов! — откликнулась Дебра.

— Садись на хрен в машину!

— Хватит, наелась по самое не могу! Греби отсюда на хрен!

И припустила по спуску, роняя свои тряпки и спотыкаясь на выбоинах.

— Никуда ты на хрен не денешься!

Тереза прекратила погоню и вбежала в дом. Пока ее не было, какая-то блядь пришла и насрала на пол. Она взбежала на второй этаж и рывком открыла буфет, где хранились оружие и патроны. Перетаскав за две ходки все это в машину, она поехала искать Дебру. Винтовку она кинула в багажник, подальше от глаз, но пистолет был под рукой, лежал рядом с ней на сиденье.

Тереза точно знала, куда направилась Дебра, ее мамаша жила в том же районе, только ниже по склону. Она припарковала машину двумя колесами на тротуар, сунула пистолет под куртку, подбежала к двери дома и начала дубасить ногами и кулаком.

— Они видели, что ты идешь, видели! — сказала баба, глядевшая из-за соседнего забора. — Видели и сделали ноги! Ну и правильно, кому ты нужен, прыщ вонючий!

С трудом сдержав желание прошибить в ее роже, ухмылявшейся через забор, дыру с кулак величиной, Тереза расстегнула ширинку и попыталась обоссать дверь, но не смогла выжать из себя ни капли. Баба что-то проорала и смылась. Тереза огляделась по сторонам, она знала тачку Дебриной мамаши, тачки не было, так что соседка не бздела.

Она вернулась к красному «монтего», кое-как развернулась на узкой дороге и поехала на хрен прочь.

Она гнала, пока не миновала Гребень и не выехала в поля, окружавшие Нинфилд. Солнце пекло как ошалелое. Навстречу попалась патрульная машина с включенной мигалкой; Тереза инстинктивно сжалась, но они ехали за кем-то другим, ни один из двух копов даже тыкву не повернул.

По правую руку от дороги был лес, Терезе смутно помнилось, что она уже раз тут ездила, и вскоре она увидела придорожную автостоянку, а рядом — знак площадки для пикников. Она гнала слишком быстро, чтобы остановиться, а потому доехала до въезда на какую-то ферму, развернулась и поехала назад.

И только тут до нее дошло, что пистолет-то не заряжен — ну, вот так вот, не заряжен ни хрена, и все тут! Хороша бы она была, гоняясь за Деброй!

Она влетела на стоянку, подняв густое облако пыли, затормозила и схватилась за пистолет. И яростно, со злостью вбила в него обойму.

Тропинка петляла между деревьями, впереди мелькали яркие пятна летней одежды.

Она вышла на вырубку, где были вкопаны в землю три длинных деревянных стола. Рядом лежали толстые бревна, типа скамеек. За одним из столов сидела молодая баба, на столе были пластиковые чашки, пластиковые тарелки, объедки и игрушки: мячик, заводной поезд, тетрадка, разноцветные кубики. Баба смеялась, мальчишка носился по траве, выламываясь, будто что-то там такое делает.

Терезу тошнило от одного их вида, тупые мещанские ублюдки, богатенькие, суки, и ни хрена не делают, время некуда девать. Она картинно, широким движением выхватила пистолет. Она видела такое в каком-то кино. Она передернула затворную раму. Упоительный звук совершенной механики, изготовленной к действию.

Звук заставил женщину обернуться. Ее долбаный ублюдок ни хрена не понял и продолжал носиться, а баба звала его к себе, выставив руки вперед, защитить хотела.

Гроув подходил к ней все ближе, с пистолетом наготове, и Тереза решила — я больше не выдержу!