– Терпи, Красная Попочка. Все в свое время. Мы создадим здесь шедевр.

Он принялся за ее лицо.

Синтия визжала и уворачивалась, пыталась его ударить, но промахнулась. Полные пригоршни густой краски растеклись по ее макушке и потекли вниз; его длинные пальцы прочесывали ее волосы, помогая краске проникать глубже.

– Ты с ума сошел! – верещала она.

Конрад встал на колени, обнял ее бедра и пробрался языком в ее заветную щелку. Синтия откинула голову и вцепилась в его плечи.

– Да, да. Да!

У нее закружилась голова, все внутри запылало. Он перестал слишком быстро!

– Не сейчас, Конни! Ну, пожалуйста, Конни, не останавливайся!

– Ваше желание – приказ для меня, леди. Идем.

Он повернул ее к себе спиной, приподнял и вошел в нее с той нежной силой, от которой у Синтии опять все поплыло перед глазами.

Пытаясь удержать равновесие, она обвила ноги вокруг его бедер.

– Чудесно, – сказал он сзади, дыша ей в шею.

Он понес ее куда-то вперед. Ее лицо и груди уперлись в стену, на которой висел холст.

– Что за черт? – Она непроизвольно раскинула руки.

– Не беспокойся, сладкая.

Начались невероятные толчки. Он входил в нее с силой, равной которой она не встречала ни у одного мужчины, за исключением Тобиаса. Когда она не смогла больше держаться, он плотно прижал ее к стене и несколько раз сильно притиснул.

– Ты… меня пугаешь… – простонала она.

– Это поможет, – ответил он.

Он отпустил ее и смазал кожу новой порцией краски. Порыв оргазма захватил ее, еще и еще один.

Когда она уже не могла держаться на ногах, Конрад помог ей лечь на брезент.

– Пойдет. Скажи, что нужно, я все сделаю.

Синтия задыхалась.

– Грязный ублюдок.

Он показал зубы в ухмылке:

– Я? Тебе разве не понравилось?

Она повернулась на бок и положила голову на руку.

– …мать твою! Как, ты думаешь, я теперь поеду домой?

– Что-нибудь придумаешь.

Моргая, она оглядела себя и увидела, что краска высыхает на ее коже.

– Эта дрянь…

– На водной основе. Отмоется. – Он взял банку с какой-то жидкостью и принялся опрыскивать холст. – А отсюда уже будет не отмыть. Никогда.

Синтия, ослабевшая, ощущающая тошноту, с трудом села и посмотрела на стену. Фигуры, видневшиеся на холсте, легко можно было интерпретировать, гораздо легче, чем все предыдущие работы Конрада.

– Больное воображение, – сказала она ему. Смазанный контур одной стороны ее лица, волос, ладоней, грудей, живота, бедер образовывали фреску с как бы двойным изображением. Между ее распростертых бедер отпечатались формы мужских бедер и коленок.

Синтия переводила взгляд с холста на Конрада и снова на холст.

– Ты же сказал, что уже продал этот холст, – она испытывала какое-то замешательство. – Кто же такое возьмет?

– Тот, кому нужна гарантия.

– Гарантия?

– Гарантия, что ты не изменишь свои намерения.

– Но ты не сможешь доказать, что это…

– Ты? Ты хочешь, чтобы я попробовал? Может, ты хочешь, чтобы я пошел к тому, кто тебе платит, или нашел место, где бывает много народу, и выставил эту картину с твоим именем, написанным на ней? Ты думаешь, слухи не пойдут?

– Ты не сделаешь этого.

– Не сделаю? Можешь мне поверить, людей в этом городе не придется долго убеждать, что это именно ты.

Синтия вскочила и тут же села обратно.

– Удивлена? – спросил он, чарующе улыбаясь. – Не удивляйся. Как я уже сказал, этот холст продан. Мне. Уж я-то буду им наслаждаться. Я и так уже получил удовольствие. Господи, какое удовольствие я получил!

– Я думала, ты хочешь мне помочь…

– Я и помогаю тебе. Но я совсем не хочу, чтобы ты обо мне забыла, когда получишь то, что хочешь, Синтия.

– Я не…

– Теперь нет. Сегодня я буду любоваться своей картиной. А потом я отнесу ее в надежное место и никто ее больше не увидит – если ты не перестанешь ко мне приходить. Или платить мне. А цена как раз поднялась.

– Ты хочешь меня шантажировать? – У нее от изумления пересохло в горле.

– Нет. Просто хочу быть уверен, что ты выполняешь свои обязательства. Я-то не забуду выполнить свои. Все, что тебе осталось сделать, это сказать «пора», и я с удовольствием выполню свою работу. Я с нетерпением жду этого момента. Ты почему не идешь мыться?