Шрифт:
— Exortico te, — продолжает он монотонной скороговоркой, — omnis spiritus irnmunde, in nomine Dei Patris omnipotentis, es ut nomine Jesu Christie jus, Domini et Judicus nostri, et in virtute Spiritus Sanct. [35]
Он кладет в рот облатку и дожидается, пока она растает. Демон хохочет, потом слышится детский голос:
Неужели ты думаешь, что твоя жалкая просфорка может справиться с моей чистой, неразбавленной ненавистью? Ты даже не предполагаешь, что это за ненависть… око за око, зуб за зуб. Я должен заплатить все долги…
35
Я отвергаю тебя, нечистый дух, в каком бы образе ты ни явился, отвергаю именем отца нашего Господа, сына его Иисуса Христа и Святого Духа (лат.).
Только молитва, думает дель Моро. Только молитва укрепит его, только молитва несет в себе божественную силу, это Божье слово, дарованное людям.
— Ut descedas ab hoc plasmate Dei, — бормочет он, — quod Dominius noster ad templum sanctum suum vocarre dignatus est, ut fiat templum Dei vivi et Spiritus Sanctus habitet in eo. [36]
В затылке у него демон тихо хихикает, словно опьянев от святого вина. Он продолжает молитву:
— Per eumdem Christum Dominum nostrum, qui venturas est judicare vivos er mortuos, et saeculum per ignem. Amen. [37]
36
Да покинешь ты создание Господа нашего, чье тело благословением Божьим есть святой храм, да и пребудет оно храмом Господа и Святого Духа (лат.).
37
И явится в образе Христа, дабы судить живых, как и мертвых, в вечном огне. Аминь! (лат.).
Вдруг голоса стихают, и его на какую-то секунду охватывает безумная надежда, что демоны уже покинули его, перепугавшись святого слова. Но он по опыту знает, что силы тьмы так легко не отступают, они прибегают к всевозможным уловкам, чтобы заставить экзорсиста прервать ритуал.
И он склоняется над распятием и целует его. После этого, поплевав на кончики пальцев, совершает крестное знамение, после чего смачивает слюной сначала левое ухо, потом правое.
— Eppheta, quod est, adaperire, — молится он, — откройтесь!
Он кладет в рот еще одну просфору и дает ей растаять во рту, раздувая ноздри.
— In odorem suavatis. Tu autem effugare, diabole; appropinquabit enim judicium Dei. [38]
Демон начинает вести себя беспокойно. Он слышит, как тот бормочет что-то, но слов разобрать не может. Где-то глубоко в груди начинает звучать что-то, сначала ему кажется, что это чей-то новый голос, потом он понимает — это орган. Он вновь целует распятие, зажигает свечи и громко спрашивает самого себя:
38
Изыди смрадом. Изыди, нечистый дух, велением Господним (лат.).
— Abrenuntias satanae? Отвергаешь ли ты сатану?
— Abrenuntio! — отвечает он. — Отвергаю!
В посеребренном кувшине с вином для причастия он видит свое отражение. Его пугают запавшие щеки, зеленоватая кожа, покрытая гнойниками, спутанная грязная борода.
— Et omnibus operibus ejus? И все его деяния и учения?
— Abrenuntio!
Он кропит свою одежду святой водой.
— Et omnibus pompis ejus? И все его соблазны?
— Abrenuntio!
Демон не подает никаких признаков жизни, но что-то шелестит в комоде или под комодом. Может быть ветер, думает дель Моро, горный ветер стал заметно сильнее.
Он открывает склянку с миро и растирает несколько капель на лбу.
— Ego te linio, — продолжает он, — oleo salutis in Christo Jesu Domino nostro, ut habeas vitam aeternam. [39]
Обряд приближается к концу. Дель Моро немного удивлен, что демон не оказывает никакого сопротивления, что он так пассивно позволяет себя изгнать. Он уже готов приступить к заключительной молитве, как вдруг слышит голос:
— Все это очаровательно, Себастьян… ты меня так и не видишь… даже в прошлом… Неужели ты меня не помнишь, мы же встречались раньше, правда, при других обстоятельствах. Ну что ж, в царстве слепых и кривой — король…
39
Помазание, освященное Господом нашим Иисусом Христом, дарует вечную жизнь (лат.).
Дель Моро повышает голос и продолжает:
— Credo in Jesum Christum Filium ejus unicum… [40]
Ты вообще ни во что не веришь, и менее всего ты веришь в людей… Впрочем, ты уверен, что меня нет в живых… ты и твое начальство… вера превращает людей в идиотов… а твой Бог ни разу не пришел мне на помощь, хотя я ох как в ней нуждался, и не один раз…
Дель Моро меняет фиолетовую накидку на белую, долженствующую символизировать чистоту души. Он с трудом противостоит соблазну ответить на дьяволовы речи — ритуал строго запрещает вести диалог с нечистой силой. Демон издевательски смеется, и когда дель Моро преклоняет колена для благодарения, его сбивает с ног чудовищное трезвучие адского органа.
40
Верую в Иисуса Христа, сына Господня (лат.).
Неужели ты меня не помнишь? старается перекричать орган проклятый голос. Я же играл для тебя и раньше!
Он с трудом поднимается. Музыка продолжается, это снова Бах — он никогда не думал, что звук может достичь такой нечеловеческой силы.
— Credo in Jesum! — кричит он, снимая с себя одежду и нанося на грудь крест святым маслом.
Теперь начинается неторопливая импровизация. Его охватывает паника. Из дырочки, проделанной миниатюрным двойником у него в груди, вдруг показывается зеленый гадючий хвост. Он пытается схватить его, но змееныш ускользает назад, в его тело, и он слышит сатанинский хохот.