А это уже что-то новое. Доктор Кейн заметил, что я насторожилась.

– Это мы установили на основании данных молекулярного и волнового сканирования. – Теперь доктор говорил, обращаясь прямо ко мне. – Кровоизлияние в мозг с характерным рисунком в виде звездочек. По всей видимости, подобно удушению руками, вызывающему множество мелких кровоизлияний, нападение псиона оставляет на мозге жертвы точечные пятна крови и порезы.

«Спасибо за ваше невероятно живое воображение, доктор». Я вновь окинула взглядом кабинет. Противно пахло химикатами, отмирающими клетками и смесью трубочного табака и гашиша. Значит, наш добрый доктор – курильщик. Что ж, многие медики курят. Покрытые мелкими пятнами руки старика – признак больной печени – не дрожали, но были тонкими, как паучьи лапы. Представив в них скальпель, я содрогнулась. «Может быть, со своими трупами он даже разговаривает. Чтобы их подбодрить». Я взглянула на потолок, где беспорядочно разбросанные впадинки в звукоизоляционной плитке начали сливаться в некий осмысленный рисунок. В воздухе плавала пыль, образуя различные геометрические фигуры; в крошечную комнатку набилось четверо взрослых людей – приплюсуйте сюда еще и жар от моего тела. Моя энергия вибрировала, грозя выйти из-под контроля. Чтобы успокоиться, я крепко сжала пальцы в кулак, стараясь, чтобы ногти впились в ладонь. Мне стало немного лучше.

– Как по-вашему, кто это был? – спросила Гейб. – Пожиратель, церемониал, маги, кто?

– Трудно сказать. Мне кажется, вам лучше знать.

Эти слова, сопровождаемые ухмылкой, относились ко мне. Я не обратила на них внимания, сосредоточенно разглядывая записи на доске. Буквы качались и расплывались. Впрочем, если призвать на помощь энергию, кое-что разобрать я смогу; интуиция поможет мне извлечь смысл из хаотичного смешения знаков.

Вздрогнув, я пришла в себя. Я глубоко вздохнула. Нельзя отвлекаться. Никакая интуиция меня не спасет, если я потеряю бдительность.

– Что еще вы можете сказать, доктор?

Гейб в своем репертуаре. А я-то почти забыла, что она коп; сейчас она больше напоминала наивную и восторженную студентку-медичку. Кейн надулся от гордости; я потихоньку потерла левое плечо. Знак горел от боли – ноющей, обжигающей, жестокой боли. Все как в прошлом году. Откуда это? Из-за мыслей о Джафримеле? Наверное, я думаю о нем слишком часто.

– Высока вероятность того, что перед смертью мисс Муркок подверглась сексуальному насилию. – Глаза Кейна блеснули. – В области вагины имеются многочисленные разрывы и ссадины. К сожалению, мы не смогли выделить ДНК преступника, поскольку вагина залита кровью и заполнена инородными веществами.

У меня судорожно сжалось горло. «Ну почему мне так упорно хочется блевать?» Я едва сдерживала подступающую тошноту. Рука Джейса ласково поглаживала мой локоть.

К сожалению, это не помогало.

Гейб ждала.

– И вот еще что, – сказал доктор.

Я готова была держать пари на свой дом и все деньги Люцифера, что Кейн прямо-таки наслаждался моментом.

– Сейчас мы проводим повторный токсикологический анализ и перепроверяем некоторые результаты судмедэкспертизы.

– Проводите повторный анализ? – удивилась Гейб.

– Либо мы допустили ошибку, либо тот, кто напал на Муркок, расчленил ее мгновенно. Руки, ноги, голова – все было оторвано одновременно. Словно ее четвертовали. Вы знаете, что такое четвертование, мисс Валентайн?

Его выпученные глаза смотрели на меня, рот кривился в ехидной улыбке. Я опустила правую руку. Левое плечо горело так, словно его жгли огнем.

– Я немного изучала историю, доктор. Мне знаком этот термин.

В отделанном кафелем помещении морга было холодно. Как только я прошла через пневматические двери, от моей кожи пошел пар. Я остановилась, чтобы подстроиться под резкий перепад температур – мой собственный термостат стоял на отметке «высоко». Теперь температура моего тела была гораздо выше, чем прежде, когда я была человеком; по ночам мне больше не нужно было укрываться одеялом. Раньше, когда мы с Джейсом спали вместе, я прижималась к нему, чтобы согреться, а он вскоре сбрасывал одеяло на пол. Наверное, его тело навсегда пропиталось жаром Рио.

Теперь же Джейс валился на мою постель только тогда, когда был пьян, и мгновенно засыпал; обычно я толкала его в бок, он просыпался, вставал и тащился в свою спальню.

Я привычно окинула взглядом комнату – ничего, кроме обычной системы защиты; под потолком – камеры видеонаблюдения, в углу – стальные шкафчики, повсюду аккуратно разложенные и расставленные инструменты, приборы и сканеры. Внезапно у меня заболели зубы; чтобы успокоить боль, я глубоко вздохнула и потерла челюсть.

На столе из нержавейки лежал толстый пластиковый мешок. Очертания человека в нем не угадывались – еще бы, там находились только фрагменты тела Кристабель Муркок.

Я осталась с трупом один на один. Моя кожа напряглась и словно разгладилась. Внезапно мне стало легко и хорошо; такого со мной не бывало уже целый год. Я знаю, что нужно делать. Это моя работа, которой я отдала большую часть жизни.

«Так чего же ты боишься?» – спросил меня ровный низкий голос. Усилием воли я заставила его убраться в его маленький черный ящик. Трудно понять, как такое может забавлять мужчину, почему насмешливый демон издевается над самыми сокровенными мыслями? И почему же меня так волнует этот голос?

И в самом деле, чего я боюсь? Ничего. Кроме одного – я боюсь увидеть его по ту сторону моста смерти, где он будет ждать меня, улыбаясь и сцепив за спиной руки. Последний раз, когда я вызывала призрака, Джафримель стоял рядом со мной и смотрел, как я это делаю.

Щелкнуло переговорное устройство.

– Скажи, когда будешь готова, Дэнни, – сказала Гейб со своего наблюдательного поста, который находился за плотно закрытыми дверьми морга.

Разумеется, наши переговоры записывались на пленку, поскольку считалось, якобы мы участвуем в научном эксперименте.