Оно начало излучать свет. Я видела его – сверкающий след, который оставляет душа, покидающая тело; последний след умирающих нервных окончаний. Вокруг меня поднялись голубые хрустальные стены, изумруд на щеке вспыхнул ярким огнем, осветив все вокруг, и я оказалась на мосту, перекинутом через пропасть.

«Джейсон!»

Задыхаясь от слез, я громко выкрикивала это имя, и прозрачные стены отвечали мне глухим гулом, а потом мне явился бог смерти.

Анубис медленно подходит к самому краю пропасти. Он виден полностью – обсидианово-черный, покрытый гладкой сверкающей шкурой. На его церемониальном набедреннике играют отблески света от золотых украшений и драгоценных камней; его ошейник широк и также украшен драгоценными камнями. Узкая собачья голова бога слегка склоняется – он смотрит на меня безжалостными, равнодушными глазами, черными глазами, в которых отражается голубой прозрачный свет. Он стоит на краю моста, ведущего в царство смерти, моста, через который я переходила столько раз, чтобы вернуть душу в мир живых.

Его руки скрещены на груди. В одной он держит церемониальный цеп, в другой – пастушеский посох. Своей волей он останавливает меня на мосту; я одета в белую хламиду почитателей бога, мои смуглые ноги босы. «Пожалуйста!» – отчаянно кричу я, собрав всю свою волю – магическую волю, пользоваться которой я училась всю жизнь; ту волю, которая позволяла мне восполнять запасы энергии, ту волю, которой должен уметь пользоваться каждый, кто применяет заклинания От своего отчаянного крика я едва не задыхаюсь; у меня призрачной тени, болит несуществующее горло. «Пожалуйста, нет! Нет! Я отдам тебе все, что ты хочешь, пожалуйста, мой господин, мой бог, не забирай его у меня!»

Бог смерти смотрит на меня, свою дочь, свою верную служанку, и качает головой.

Босая, не думая о том, как выгляжу, я пытаюсь сломить его непреклонную волю. Я предлагаю ему все; свою жизнь, свои услуги, каждый эрг своей энергии, тепла и любви, которые у меня остались. Я бы никогда не дала Джейсу того, что было ему нужно, но оставить его в царстве смерти… нет, никогда. Я упрямо повторяю и повторяю свои мольбы, и тогда, впервые за все годы, мой бог колеблется.

Потом он протягивает руку и касается своим пальцем моей головы. За освобождение от смерти нужно платить. Готова ли я к этому? Об этом ли он спрашивает меня?

«Я сделаю все, что ты скажешь, -шепчу я.
– Я отдам тебе все, что у меня есть, все, что ты у меня попросишь».

И смерть вновь раздумывает. Когда я вижу отказ в его вечных, бездонных глазах, я вновь пытаюсь бороться. Моя щека горит, изумруд сверкает, отгоняя от меня белое пламя вечности. Вновь и вновь струны моей психической энергии едва не рвутся…

Меня отбросило назад, выкинуло из пространства между двумя мирами; захлебываясь от рыданий, задыхаясь, я вернулась в свое тело. Прижимая к себе мертвого Джейса, я, запрокинув голову, заходилась от немого крика, который рождался во мне, как рождается вспышка во время ядерного взрыва. Я все еще кричала, когда приехали копы, кричала, когда Гейб пробилась ко мне сквозь мои крики, несмотря на то, что от удара звуковой волны у нее пошла носом кровь. Упав рядом со мной на колени, она обхватила меня руками, отдавая мне свое человеческое тепло, пока я, на миг освободившись от своей демонской силы, рыдала у нее на плече. Я вопила и вопила срывающимся человеческим голосом, прижимая к груди дышащее, живое человеческое тело. Дышащее – да. Живое – да. Но мне не нужно было объяснять, что в нем уже не было души. Демоническая сила позволила мне полностью исцелить тело Джейса Монро, совершив чудо, достойное лучшего из седайин, но душа Джейса Монро покинула меня навсегда.

Я сжимала двумя руками бумажный стаканчик; по тротуарам скользили лучи полуденного солнца. Гейб что-то тихо говорила, копы осматривали квартиру.

Сжавшись в комок, я сидела на холодной ступеньке машины «скорой помощи». Кто-то набросил мне на плечи коричневое шерстяное одеяло; моя одежда была насквозь пропитана кровью и какой-то зловонной жидкостью, которые уже начали подсыхать. Меня била дрожь; черная жидкость, по вкусу напоминающая кофе, плескалась о стенки стаканчика.

Был полдень; жильцы давно ушли на работу, и в доме никого не было, за исключением Холлина Сьюкроу. И, слава богу, потому что из-за моего крика и последовавшего за ним удара энергии от дома отвалился кусок стены. По всей улице валялись куски бетона, в воздухе плавала пыль. Впечатление было такое, словно на дом набросилась огромная акула и зубами отхватила часть стены, оставив на ней полукруглый след.

Я закрыла глаза. И вновь на меня навалилась серая тьма, и вновь ее отогнала острая боль в плече. По моим щекам текли слезы, скатываясь на подбородок; спутанные волосы были выпачканы в пыли, грязи и крови.

Тело Джейса отправили в больницу. Он дышал, у него билось сердце, все было прекрасно, за исключением того, что он был… мертв. Жила его оболочка, этот пустой дом, навсегда покинутый душой. Даже вся энергия, которой наделил меня демон, не могла изменить приговор смерти.

Мой меч, который я держала на коленях, тихо звенел. Я сидела, молча шевеля губами. Откуда-то сверху послышалось гудение сликборда; я вздрогнула и только тогда поняла, что продолжаю молить Анубиса не забирать у меня Джейса.