– Let it be, - сказала она, и пристально посмотрела на меня, - Написано, что слова какого–то Джона [40] . Как думаешь, что это значит?

– О–оставь всё, как оно есть.

– Ах, какая хорошая поговорка!

В конце концов, блуждая, мы вернулись к манга–кафе, где иногда подрабатывала Мисаки. Мужчина за кассой кивнул ей. Как любой другой посетитель, я взял чек. Затем мы уселись в самой глубине комнаты.

Заведение было, по большей части, безлюдным.

Потягивая бесплатную колу, я погрузился в чтение манги. Мисаки, сидевшая напротив, наблюдала за мной и пила апельсиновый сок. Я ужасно смущался, но поделать с этим ничего было нельзя. Чувствовалось, как будто в моём животе вот–вот откроется дыра.

Наконец, терпение моё истощилось. Я был совершенно не в состоянии читать мангу в подобных условиях. Я попробовал заговорить:

– Мисаки?

– Хм?

– Что–то не очень много посетителей в этом манга–кафе, а?

– Это из–за недавнего спада в экономике.

Я посмотрел на мужчину за конторкой.

– Этот мужчина, кто он тебе?

– Мой дядя. Я всё время доставляю ему неприятности, но поскольку мне вскоре уезжать, думаю, он меня простит.

Судя по её словам, у них в семье были довольно сложные отношения; мне, впрочем, не хотелось слушать об этом, так что я сменил тему.

– Кстати, Мисаки, тебе нравится заниматься религией?

– Не очень. От меня всё время одни проблемы.

– Проблемы?

– Ну, знаешь, как бы сказать… я не вписываюсь в атмосферу. То есть, моё присутствие угнетает множество людей вокруг меня. Наверное, было бы лучше, если бы меня вообще нигде не было.

– Ушла бы просто из группы.

– Не могу. Я должна сделать что–нибудь в благодарность моей тёте.

– Мисаки, ты ведь на самом деле не веришь в Бога, да?

Мисаки поставила стакан с соком на стол. Он тихонько звякнул.

– Я думаю, было бы здорово, если бы Бог существовал. Если б я могла, я хотела бы верить в него, но это довольно сложно, - разочарованно сказала она.

Затем смущённым тоном она изложила следующую неожиданную гипотезу:

– Для начала, если бы Бог действительно существовал, он, должно быть, был бы ужасным злодеем. К такому выводу я пришла, всесторонне обдумав это вопрос.

– Да ну?

– Видишь ли, в человеческой жизни соотношение печальных событий и счастливых - примерно девять к одному. Как–то раз я выписала всё в свою записную книжку и посчитала, - Мисаки достала свой Секретный Дневник и разложила его на столе.

– Видишь, вот он, этот график. Посмотри, по нему сразу видно, что счастливые происшествия - такие, когда ты думаешь «Как мне здорово! Я рад, что живу на этом свете!» - не составляют и десятой части жизни. Я очень аккуратно всё посчитала на калькуляторе, ошибки тут быть не может.

Мне было весьма интересно, какие способы подсчёта она при этом использовала, но Мисаки не показала мне других страниц, а я не собирался изменять своим обычаям и ещё сильнее лезть в её личные дела.

Мисаки продолжала:

– Теперь понимаешь, о чём я? Бог, который умышленно создаёт такой неприятный мир, должен быть ужасным негодяем. Это логичный вывод, разве нет?

– Но ты же только что сказала, что хотела бы верить в Бога?

– Ага. Я хочу верить. Мне кажется, было бы хорошо, если бы Бог существовал. Поскольку…

– Поскольку?

– Поскольку если бы существовал такой ужасный Бог, мы могли бы жить без всяких забот. Если бы можно было свалить всю ответственность за наши страдания на Бога, насколько же у нас было бы больше спокойствия духа! Ведь так?

Беседа выходила сложной. Я сложил руки и сделал вид, что глубоко задумался, но моя голова работала кое–как.

Для начала, насколько серьёзно ты говоришь обо всём этом, Мисаки? Уже какое–то время эта дикая улыбка не сходит с твоего лица. От начала и до конца я чувствовал себя так, будто меня тонко и жестоко разыгрывают.

Впрочем, в конце концов, её слова звучали честно и искренне.

– Если бы я могла поверить в Бога, - прошептала она, - я смогла бы стать счастливой. Бог плохой, но даже так, я знаю, я всё равно смогла бы быть счастлива.

– Беда в том, - продолжала она, - беда в том, что… у меня плохое воображение, так что мне не так–то просто поверить в Бога. Неужели Он не может сотворить для меня какое–нибудь зрелищное чудо, вроде тех, что происходят в Библии?

Она была из тех девушек, кто говорит подобную бессмыслицу.

Мы болтали ещё около часа, и, наконец, я решил, что пора уходить. Когда я подошёл платить, мужчина за кассовой стойкой сказал:

– Не надо денег. Пожалуйста, будь добр к ней.

Я подумал, что довольно странно было говорить такое молодому человеку, другу девушки возраста Мисаки, но усталое выражение лица мужчины чем–то вызывало во мне симпатию. Я слегка поклонился и поспешил домой.