Эми беспокойно поерзала, недовольная молчанием, и, наконец, не выдержала:

– Ну, я вроде как позаимствовала у нее колечко… кто же знал, что это было кольцо, подаренное к помолвке? Лишь такая дура набитая и ханжа, как наша Сесилия, может держать кольцо, подаренное к помолвке, в какой-то дурацкой шкатулке!

– То маленькое колечко на ногу?

– Нет… это кольцо Финни подарил ей в прошлом году.

Большое.

Жасмин покачала головой. Две тысячи? Смешно – этих денег хватит только, чтобы заплатить за оправу! Там был очень и очень приличный камень. Укоризненно глядя на сестру, она сказала:

– Сесилия не носит кольцо, потому что работает в муниципальной больнице. Чаще всего туда обращаются люди, которым не хватает даже на еду и одежду. Вот она и не носит украшений. Это дело принципа.

– Да мне плевать на ее принципы! У этой жадины полно украшений, которые она никогда не надевает.

Жасмин уже собиралась прочесть своей красивой, но непутевой сестрице проповедь на тему «не укради», но заметила: Эми поглядывает на нее с каким-то странным выражением. Словно ей сил нет как хочется выболтать какой-то секрет.

– Что такое?

– Ничего.

– Эми, говори быстро! – Но про себя Жасмин пару раз повторила: «Не забывай, твоя сестра – врунья и мошенница. Не забывай и не вздумай верить всему, что она скажет!»

– Да так… я просто думала… Пустое все это. – Эми тянула и тянула, но улыбка ее делалась все шире, и было ясно, что она вот-вот выдаст какую-то ударную фразу.

Наблюдая за изводящейся в ожидании младшей сестрой, цыганка скинула полушубок и довольно потянулась, словно большая черная кошка. Черная блузка синтетического шелка туго натянулась на пышной груди, заблестели многочисленные стразы на вороте. – Я хочу предложить тебе сделку, – промурлыкала Эми. – Я скажу тебе имя твоего мужчины – истинного возлюбленного, который предназначен тебе судьбой, твоего идеального любовника. А ты заплатишь мне за это две тысячи долларов.

Душу Жасмин раздирали сомнения. С одной стороны, ей буквально до слез не терпелось узнать имя своей единственной любви, а с другой… с другой – она не могла и не хотела забыть, что ее сестрица является бессовестной мошенницей. Ведь получается, Эми узнала имя два года назад – и молчала все это время! Как-то странно… или она просто придумала хитрую уловку, с помощью которой надеется выманить у младшей сестры две тысячи долларов.

– Ты не можешь знать имя моего истинного и дарованного судьбой возлюбленного, – решительно возразила Жасмин. – Разве ты не помнишь, что потеряла свои сверхъестественные способности еще до того, как мы встретились два года назад? Последний раз ты слышала голос Мэдди тринадцатого сентября, а я приехала к вам только девятнадцатого. – Жасмин не любила вспоминать свое возвращение к сестрам и все, что ему предшествовало. Это было трудное время, и она до сих пор переживает…

– А вот и нет! – торжествующе воскликнула Эми. – Я тебе этого не говорила, но я слышала голос еще один – последний – раз. И голос сообщил мне имя твоего возлюбленного, и произошло это два Дня благодарения назад. А ж потом он пропал окончательно, мой дар!

Жасмин вглядывалась в темные блестящие глаза сестры. Может ли это быть правдой? Неужели голос действительно сообщил Эми имя ее единственного, дарованного судьбой возлюбленного, прежде чем умолкнуть? Или это всего лишь уловка? Жестокий розыгрыш?

А Эми продолжала с заметным воодушевлением: – Помнишь тот вечер? Сесилия приготовила большую индейку, мы сидели за столом, и ты еще попросила меня передать тебе зеленый горошек. Тогда-то все и случилось! Бам! – Крепкий кулак Эми опустился на кофейный столик, и Жасмин подпрыгнула от испуга. – Мы обе держались за одну тарелку, и наши руки на миг соприкоснулись. И тут-то я и услышала! Голос шепнул мне имя, имя твоего возлюбленного, человека, который предназначен тебе!

– Я не верю ни одному твоему слову, – твердо заявила Жасмин, которая знала, что Эми умеет рать и сочинять, как никто другой.

Эми пожала плечами, словно ей было совершенно безразлично, верит ли сестра ее истории. И вдруг в памяти Жасмин всплыл тот День благодарения и как они сидели за столом.

– Ты просыпала чертов горошек прямо мне на колени, – сказала она медленно. И тут она вспомнила: сестра, прикоснувшись к блюду, дернулась и даже чуть вскрикнула. Тогда она решила, будто Эми обожглась… хотя Жасмин тоже держала блюдо и знала, что оно холодное. Она не обратила внимания на это происшествие, торопясь убрать злосчастный горошек, да и вообще голова была занята другим. Значит, тогда сестра и услышала имя!

– Ты услышала имя моего истинного возлюбленного два года назад? Два года! И ты молчала все это время?

Не в силах усидеть, Жасмин вскочила и принялась мерить комнату шагами, чувствуя, как внутри растет гнев. Горячий шарик гнева был густо-оранжевым, а края его голубели, словно пламя газовой горелки. Теперь она поверила, что сестра не лжет. Кроме того, она и сама, вероятно, подсознательно ощутила важность момента, иначе с чего же запомнился этот малозначительный эпизод?

– Два года ты знала и молчала? – Жасмин остановилась перед сестрой и приказала: – Убирайся из моего дома!