— Еще вопрос: один из нас входит в неизвестное помещение, другой его защищает от неожиданностей. Кто будет идти первым? Если ты будешь идти впереди, то я тебя вытащу в случае чего.

— А если первым будешь ты, то я с уверенностью поражу любого противника, который попытается напасть на тебя сзади, — возразил Алихун. — Ты ножи хорошо кидаешь?

— Не очень. Я лучше в рукопашной покрошу врагов.

— Тоже верно. Тогда тебе не стоит брать метательные ножи. Кинжалы — само собой?

— Да. В башне, видимо, будет довольно тесно? С мечом не размахнуться?

— Несомненно.

— Тогда я возьму саблю. Да, великий визирь обещал мне талисман, защищающий от магии!

— Вот он. — Аль-Тифани протянул Конану талисман — семилучевую серебряную звезду с темно-красным камнем в центре с цепочкой, чтобы надеть его на шею.

— А у тебя есть что-нибудь в этом роде? — спросил Конан у Алихун.

— Не в этом роде, — слегка улыбнулся Алихун. — Но у меня есть защита от магии.

— Хорошо. Тогда я предлагаю так: мы по очереди входим в новые помещения. Сначала я первый, потом ты первый. Договорились?

— Договорились.

— Теперь дальше. Когда мы убьем мага, то уходим, как пришли? Тогда нас должны будут встретить люди с нашими лошадьми.

— Ты не понял, киммериец. — На лице Али-хуна впервые появилась широкая улыбка. — Справившись с магом, мы убьем всех обитателей башни и встретим у входа наши войска!

Через три дня Конан и Алихун с отрядом конных воинов въезжали в мятежную провинцию. Командир отряда, молодой красавец, имевший среди прочих достоинств знатное происхождение и боевой опыт, ограниченный охраной дворцов в Султанапуре, получил от Аль-Тифани четкое указание обеспечивать действия лазутчиков, выполнять все их распоряжения и не встревать ни в какие посторонние стычки. Для подавления возможного сопротивления местного населения шли регулярные войска. Столичные воины были достаточно вышколены дворцовой службой, чтобы не задирать Конана и Алихуна явно, но достаточно глупы, чтобы отпускать неуместные шуточки в непосредственной близости от них. Конан уже собирался было приложить руку к обладателям излишне длинных языков, но Алихун переговорил с командиром отряда, и тот сумел так пригрозить своим подчиненным, что они на некоторое время заткнулись.

Местность была неблагоприятной для действия больших армий. Равнина переходила здесь в плоскогорье, и крутые склоны высоких холмов были густо покрыты непроходимыми зарослями колючего кустарника. Мелкие отряды пеших лучников ходили знакомыми тропами вполне беспрепятственно, а конница пройти не могла. Поэтому туранские воеводы вели войско вдоль дорог двумя колоннами, которые должны были встретиться перед башней мага.

Небольшие участки, распаханные под поля, рощи плодовых деревьев и пастбища были тщательно ухожены жителями окрестных селений. Сейчас эти селения горели, а жители бежали в укрытия, недоступные конным воинам, встречая войсковые разъезды тяжелыми боевыми стрелами. Замок мага был поставлен там, где длинная гряда холмов расступалась и открывала путь к широким долинам предгорий, где плодородная почва и текущая с гор вода были весьма благоприятны для земледелия. Замок прикрывал проход, защищая его от вторжения. Небольшой ручей не был преградой для конницы, но пройти мимо замка она не могла. А лучники, засевшие в кустарнике, не давали возможности пройти по краю. Конан и Алихун с безопасного расстояния смотрели на то, как туранские конные лучники пытаются состязаться в стрельбе с мятежниками. Результат не впечатлял.

Башня, возвышавшаяся рядом с дорогой, была четырехугольной, с узкими бойницами на верхних этажах и выдающимся парапетом с защитными зубцами наверху. Толстая дверь из до сок, собранных в железную оковку, приняла до сотни местных жителей, бегущих от нашествия, и плотно затворилась. Пристроенные рядом с башней хозяйственные постройки были связаны каменным забором в рост человека, создавая закрытый двор, а в одну из сторон от замка начиналась новая стена, сложенная из того же камня и достигавшая в высоту до пятнадцати локтей. Стену, видимо, начали строить недавно, и до ее завершения было еще довольно далеко, но было понятно, что с постройкой стены башня превратится в цитадель довольно мощной крепости, которая сможет принять под свою защиту до трех тысяч человек, и тогда даже сильное войско не сможет взять его приступом. Даже сейчас недостроенная стена успешно перекрывала коннице половину прохода, ведущего в долину.

— Пока что замок не выглядит слишком грозным, — сказал Конан, — Даже под огненными стрелами можно было бы преодолеть расстояние до него и прорваться в долину с небольшими потерями.

— И что дальше? — мрачно спросил Алихун. — Войско будет запечатано, выход закрыт.

— И обратно так же прорваться.

— Так что, с каждым сборщиком налогов войско посылать? Туда и обратно? Это не решение. Вот когда мы восстановим свободный доступ на эти земли, тогда можно говорить, что мы сделали свое дело. А для этого надо взять башню.

Конные отряды туранских воинов тем временем сделали попытку все-таки прорваться в долину. Один из отрядов подвергся магической атаке, и Конан мог собственными глазами увидеть летящие с вершины башни сгустки белого огня. Еще один отряд был накрыт шквальным порывом ветра с дождем, мгновенно превратившим землю под ногами лошадей в вязкое месиво, пусть не столь смертоносное, как огненные стрелы, но не менее действенное — воины развернули своих лошадей и поспешно вернулись на исходную позицию.

— Ваши солдаты не слишком хороши, — заметил Конан.

— А с чего бы им быть хорошими воинами? — удивился Алихун. — Кого набирают в армию? Безземельных крестьян. Бездарных ремесленников. Сброд. Сколько-нибудь стоящих бойцов едва хватает, чтобы составить гвардию султана. Да воеводы кое-как собирают по две-три сотни бойцов, которых могут бросить в сражение, не опасаясь, что те сразу разбегутся. Это костяк армии, а остальные — просто быдло, которое только и способно, что обирать крестьян и изображать могущество нашей армии.