Ночные улочки не были пустынны. По закоулкам сновали тени каких-то темных личностей. Блудницы, как вампиры, внезапно появлялись из темноты и предлагали свое потасканное — но иногда и молодое — тело. Пьяные гуляки с песнями и хохотом иногда поодиночке, иногда целыми оравами — перебирались из кабака в кабак. Наконец, зловещим предзнаменованием, дорогу то и дело перебегали черные кошки.

Ограбления и драки в этой части города не были редкостью, и человек знал это. Несмотря на свое состояние, он зорко оглядывал окрестности и хватался за меч каждый раз, когда замечал неподалеку подозрительные силуэты. Увидев, что пьяный гуляка хорошо вооружен, разбойники испарялись, ругаясь вполголоса и проклиная очередную неудачу.

Две черные фигуры уже давно шли за человеком, не рискуя приближаться, но и не отставая. Вероятно, они надеялись, что пьяница скоро уснет где-нибудь под кустом, и тогда они без труда смогут как следует поживиться. Но человек и не думал спать. Наоборот, он стал напевать старую песню наемников, которая всегда придавала ему, да и всем другим воинам, бодрость.

Очередная тень встала перед ним на дороге. Но рука человека, схватившаяся за меч, медленно опустилась, и довольная улыбка появилась на его тонких губах.

Перед ним стояла женщина. Прекрасная, как юная пери, со сверкающим золотым обручем на высоком челе, с тонкой талией, украшенной несколькими золотыми и серебряными цепочками. Тонкая, прозрачная ткань, всего лишь в нескольких местах прикрывала прекрасное тело и была столь эфемерна, столь призрачна, что только легкой дымкой оттеняла грудь и живот этой необычной женщины. Словно во сне человек протянул руки и заключил в объятия тонкое гибкое тело юной прелестницы. Горячие, мягкие губы ласково коснулись его шеи…

Двое бродяг, шедших по пятам, остановились невдалеке, наблюдая за происходящим. Неизвестно откуда взявшаяся красавица ласково обнимала их предполагаемую жертву. Похоже, что в эту ночь им опять ничего не перепадет. Блудница, конечно, уведет его к себе, сумеет еще подпоить, а затем ограбит. А они, похоже, зря топтали тут землю. Но что это?! Человек забился в объятиях красавицы, как рыба в силках. Что-то закричал…

— О боги, — сквозь стиснутые от боли зубы кричал человек, — кто ты? Что тебе надо? О, если бы со мной был Конан, ты бы жестоко поплатилась за это!

Женщина вдруг отняла испачканные кровью губы от шеи жертвы и внимательно посмотрела в темные, раскосые глаза.

— Ты знаешь Конана? — она по-прежнему крепко держала его за плечи, не позволяя убежать.

— Знаю… — слабым голосом отозвался человек, — вот уже несколько дней я ищу его по всем тавернам…

— Как тебя зовут? — Женщина, казалось, раздумывала: отпустить этого пьяницу, или, все же выпить его, разбавленную вином, кровь.

— Я — Култар, друг Конана… Уже несколько дней…

— Ты действительно его друг или просто знакомый? — Красные губы незнакомки растянулись в улыбке, от которой у несчастного гуляки похолодела душа.

— Друг! Мы вместе с ним ходили в проклятый монастырь, были в Городе Колонн… Мы, вместе с ним…

— Ладно, — сильные руки встряхнули шатающегося человека и он, приободрившись, поднял голову, — ладно живи. Если ты действительно друг Конана я не буду тебя убивать. А кто это там? Они, кажется, шли за тобой?

Женщина метнулась к бродягам, в оцепенении наблюдавшими за разыгравшейся перед ними сценой. Послышался крик, затем другой.

Култар, прижимая платок к окровавленной шее, не оглядываясь, поспешил прочь. Конан вновь спас ему жизнь, даже не подозревая об этом. Ничего, когда он найдет друга — расскажет ему все…

Конан устал вглядываться в ночную тьму, окутавшую горы. Прикрыв глаза, он полностью положился на слух. Чудовище приближалось и, судя по шуму, им производимому, имело огромную массу. В ожидании Конан приготовил и сложил в кучу все, что могло гореть — сухую траву, ветки кустарника, свой платок, одну из седельных сумок… Но запалить костер сейчас, значило привлечь внимание чудовища. И хотя не было сомнений, что огромная туша ползет именно к нему, все же зажигать костер заранее не стоило. Оставался, хоть небольшой, но шанс, что эта тварь не послана братом Иолины, а ползет по своим делам. Еще меньше была вероятность того, что монстр его не найдет. И все же, не стоило заранее оповещать о своем присутствии. Да и костра надолго не хватит…

Еще раз убедившись, что кремень и трут наготове, Конан застыл в ожидании. Деревья с неимоверным треском падали уже неподалеку. Вскоре послышалось хриплое дыхание, походившее на работу огромных — неимоверно огромных — кузнечных мехов. Лошади испуганно заржали и забили копытами. Может, стоило их освободить от пут? Конан поморщился. Стреноженные лошади могут, конечно, погибнуть, но избавленные от пут они со страху ускачут так далеко, что придется надолго стать пешеходом. Если — останешься в живых…