Карацупу пробил озноб. Пистолет в его руках покрылся изморозью и когда пограничник попробовал нажать на спусковой крючок, тот со стеклянным сосулечным звоном обломился.

Карацупа бросился на корейца, попытавшись ударить его магазином пистолета в висок. Тот, ловко уклонился и Никита с разгону врезался в паланкин. Резной каркас хрустнул и рассыпался, пограничник, сминая стенки, упал на что-то мягкое и шевелящееся. Откатившись в сторону Карацупа поднялся на ноги, но лишь для того, чтобы увидеть как старик делает короткое вращательное движение рукой. Появившийся из ниоткуда снежный вихрь подхватил пограничника и завертел, поднимая ввысь. Никиту пронесло над горной тропой и лишь у границы леса вихрь ослабел и Карацупа выпал из него.

На свое счастье, Карацупа упал на вершину сосны и, ломая ветки, устремился к сплетению подлеска. Сгруппировавшись, как учили в пограншколе на занятиях по прыжкам с парашютной вышки, Никита достиг земли отделавшись ушибами и исцарапанным лицом. От острых обломков ветвей его уберегло толстое шинельное сукно, а сами ветки смягчили удар о землю.

Отдышавшись, Карацупа ринулся к пещере. Боец Красной Армии, не мог отступить перед врагом, даже лишенный оружия.

Отыскав возле пещеры брошенный корейцем револьвер, Карацупа с сожалением обнаружил, что единственный оставшийся в барабане патрон имел следы осечки. На такой боеприпас полагаться нельзя и Никита извлек его из барабана и вместе с револьвером убрал в уцелевший во время падения подсумок.

Сняв сапоги, Карацупа бесшумно ступил в пещеру. Пройдя через узкий извилистый коридор, он остановился у входа в обширный зал. Его внимание привлек легкий отблеск у дальней стены. Карацупа напрягся, но не заметил никакого движения. Двигаясь через зал, пограничник ступал по чьим-то старым, рассыпающимся под его весом костям.

Блеск исходил от странной шашки. Такую Никите видеть не приходилось. Длинная, прямая и широкая она чуть светилась в темноте. Но самым странным было то, что рукоять, упертой клинком в пол шашки сжимала рука.

Никита зажег плоский фонарик, зажег так, чтобы контакты едва сходились, и лампочка давала тусклый оранжевый свет.

Рука принадлежала прикованному к стене мертвецу. Когда-то тот был могучим мужчиной с тяжелым подбородком и мощным изогнутым носом под кустистыми бровями. Но за долгие годы тело высохло и превратилось в мумию с пергаментной кожей обтянувшей костяк, которому позавидовал бы любой атлет. Высокий лоб мумии венчал позеленевший бронзовый шлем, с откинутым забралом в виде драконьей морды, по бокам которого распахивались драконьи — же крылья.

Бедолага. Шашка, конечно, тяжеловата, но лучше чем ничего.

Карацупа осторожно разжал пальцы покойника и принял из его руки оружие. В тот же миг в голове его раздался голос.

— Спасибо, Преемник!

Кроме мертвеца, говорить было некому. Карацупа шепотом спросил:

— Ты кто? И вообще, что здесь такое?

— Я тот, кто дрался со Злом до тебя. Я расточил прислужников Бел-Шамгорота, но он заманил меня в ловушку и приковал здесь. Я был побежден, но должен был сохранить Меч Звезды, для того, кто придет вслед за мной. Враги не смогли вырвать его из моих рук, и я ждал Преемника. Очень долго ждал. Теперь ты освободил меня, и я смогу покинуть этот мир.

— Погоди. Бел-Шамгарот, это что, старик проходивший здесь недавно?

— Нет. Бел-Шамгарот — демон, исчадие Зла. А старик, это Тше-Тсунг. Он был могущественным колдуном, но теперь совсем состарился и лишь в таких местах как это, обретает былую силу.

— А кореец?

— Наверное, ученик Тше-Тсунга.

— И что им здесь нужно?

— Думаю, Тше-Тсунг хочет вернуть себе молодость, принеся в жертву Бел-Шамгороту двоих мужчин и девственницу королевского рода. Есть такой ритуал.

— С ними не было дев… девушки.

— Они тащили ее в мешке. И хватит о них. Ты — Преемник. Возьми Меч Звезды и уничтожь демона. А я ухожу. Удачи!

Демоны — это дело второе. А нарушителей Границы задержать необходимо.

Карацупа обеими руками ухватил рукоять меча, и выставив его перед собой, начал искать выход из зала. Почувствовав сквозняк, он пошел по извилистому лазу, который, петляя, вывел его к еще одному пещерному холлу необъятных размеров. Затаившись у входа Карацупа, оценил обстановку.

Круглую площадку с гладким каменным полом окружало подземное озеро, единственный мостик через которое был, перекинут как раз напротив выхода из лаза, в котором притаился Никита. В центре площадки, в окруженном невысоким валом из вулканического стекла бассейне, бурлила мутная зеленоватая жижа. Из трещин в полу били языки пламени, освещавшие происходящее у бассейна.

Старик стоял, спокойно наклонив голову и сплетя на животе пальцы, в круге из курящихся благовонных пирамидок и каких — то причудливых фигурок. А кореец хладнокровно перерезал горло стоящему на коленях парню, одному из тех, что были гребцами и носильщиками. Второго парня нигде не было видно.

Отступив от хлещущей, из рассеченного горла крови, кореец подхватил тело и свалил его в бассейн, где очевидно уже находился его предшественник. После этого, кореец развязал длинный мешок, валявшийся рядом с ним, и извлек из него связанную по рукам и ногам обнаженную девушку.