— Кыш! Фу! — крикнул я Кышу. — Фу!

— Если сейчас нам откажут от дома, — тихо сказал мне папа, — то Кыш отправится в Москву с первым же самолётом. Ты понял?

Я ничего не успел ответить. Дверь дома открылась, и на крылечко вышла хозяйка. Она сначала посмотрела на свою кошку, потом на Кыша, потом подошла к нам, вытерла руки о передник, улыбнулась и сказала:

— Добрый день! Милости прошу. Вы Сероглазовы?

— Да! Это мы! — обрадовался папа. — Дмитрий, Марина, Алёша и Кыш.

— А я Анфиса Николаевна. Пройдёмте в дом.

Поставив чемоданы в нашей комнате, папа заспешил в дом отдыха.

— Прекрасная комната! Прохладная, светлая! Здесь будет хорошо, — сказал он и ушёл.

Кыш сразу обнюхал комнату и, конечно, остался недоволен, потому что вся она пропахла кошкой. Даже на колючке алоэ белел клок кошачьей шерсти.

— Ну, спасибо, Анфиса Николаевна! Поверьте, я прямо счастлива. Я чувствую, что мы здесь прекрасно отдохнём, — сказала мама.

— Погодите благодарить. Сначала поживите. Может быть, что-нибудь ещё не понравится. Питаться будете дома или в закусочной?

— Лучше бы самим готовить, — застеснявшись, сказала мама. — Если, конечно, разрешите.

— Бога ради. Будьте как дома.

— Вы уж извините, что мы с собакой. Нам не с кем было оставить этого разбойника.

— Ничего. Тут весело будет, — чему-то усмехнувшись, сказала Анфиса Николаевна.

— А ты, Алексей, воспитывай Кыша в духе любви к кошкам. Он просто распоясался и нападает на слабых. Тоже мне царь зверей!

Кыш полез под стол. Там ему было прохладней.

Я достал из сумки его вещи. Миску вынес на крыльцо, а матрасик положил под окном около моего диванчика. Потом налил в миску воды и позвал Кыша. Он пришёл, посмотрел на дерево, увидел, что кошка ещё не слезла с него, и начал жадно лакать воду.

— Кошка — хорошая. Не тронь кошку, — говорил я ему. — Это от неё пошли цари зверей — львы, а не от вас, собак.

Услышав это, Кыш поперхнулся и закашлялся, но, однако, не залаял.

— Мам, пошли к морю! — сказал я и как-то не поверилось, что вот сейчас мы спустимся по дороге вниз и я первый раз в жизни окунусь в синее тёплое море.

— Перекусили бы сначала, — предложила Анфиса Николаевна.

— Ой! Мы лучше сначала искупаемся! Целый год ждала этой минуты! — сказала мама.

Пока она собиралась, я осмотрел комнату Анфисы Николаевны, прочитал названия на корешках книг в шкафу и спросил, кто эта девушка в военной форме на фотографиях.

— Я. Разве не похожа? — спросила Анфиса Николаевна.

— Вы ведь с тех пор стали старше, — сказал я, — и очень поправились.

Мама от досады, что я сказал что-то не так, прикусила губу, но Анфиса Николаевна только рассмеялась:

— За тридцать лет и ты, милый мой, постареешь и поправишься.

— Значит, вы воевали? — спросил я.

— Воевала.

— И стреляли?

Тут мама меня заторопила. Я ещё раз посмотрел на фотокарточку нашей хозяйки. Вот она с автоматом на груди стоит у перешибленного, наверно, снарядом кипариса… Высовывается из окна санитарной машины… Сидит у радиоприёмника в наушниках…

К морю мы не просто шли, а всё время спускались по каменным лесенкам. Сначала я считал ступеньки, а потом перестал.

— А вот это парк. Смотри! — вдруг воскликнула мама.

Мы шли, и она объясняла, как называются цветы, кусты и деревья. Но цветов, кустов и деревьев, причём самых разных, было так много, что их названия перепутались в моей голове. Чинары… Каштаны… Атласские кедры… Сосны… Самшит… Кизил… Агава… Магнолия…

Я шёл и глазел вокруг, а Кыш принюхивался к разным запахам. И оттого, что запахов в парке, наверно, было ещё больше, чем цветов, кустов и деревьев, и все они перепутались у Кыша в носу, он часто чихал, мотая головой, и повизгивал от удовольствия. Потом вдруг пропал. Мы забеспокоились. Мама сказала, что он мог опьянеть от большого количества эфира в воздухе и заснуть. Где его тогда искать?

Я начал свистеть и кричать:

— Кыш! Кыш! Ко мне! Куда ты пропал? Ко мне!

И какой-то старичок в белом костюме сразу же подошёл и тихо сказал маме:

— Извините, пожалуйста, в ту минуту, когда раздался свист и жуткий вопль вашего мальчика, я думал именно о тишине. Да, да! Я думал о том, как нам повезло, что мы живём в одном из самых тихих и чудесных уголков земли, в Крыму. О том, что тишина восстанавливает силы кузнецов, шахтёров, сталеваров, машинистов — в общем, всех уставших от шума и грохота работы. И людям, малыш, и земле нужна тишина. Постарайся её никогда без надобности не будить.