Шрифт:
Посередине зала что-то взорвалось, а потом раздался тоненький голосок:
—Привет, ребята! Я вернулся!
Еще до того, как рассеялось облачко дыма, я знал, кто это. Есть только одно столь писклявое и столь жизнерадостное существо.
—Да здравствуют Брауни! Да здравствует Домовая Сила! Брауни — Домовая Сила!
Маленький коричневый человечек весело скакал по спинам чихавших волшебников. Никаких сомнений! Конечно же, это он, наш Брауни Тэп, наш домовой по прозванию Башмачник.
—До чего же здорово вернуться! — воскликнул Башмачник. — Прямо скажем, мне без вас несладко пришлось! Ну, в смысле, кому охота тачать сапоги вместо того, чтобы поехать в Вушту, город тысячи запретных наслаждений? Но уж теперь я могу гостить, сколько пожелаю. Вот только доставлю пакет! Домовой достал из-за пояса и развернул коричневый пергамент:
— Это официальное заявление Его Домового Величества, — провозгласил он, откашлялся и зачитал чистым высоким голосом, перекрывающим чихание:
— Триста двадцать пар шнурков, две тысячи двести четыре пряжки, четыреста двенадцать ярдов... — Слова застряли у него в горле. — Это же инвентарный перечень, — пробормотал он и пошарил руками за поясом. — Ай-яй-яй! Должно быть, официальное заявление у меня в другом костюме! Ну ничего. Я прочту вам его позже. А пока передам на словах: у наших спецслужб есть сведения, что у вас, ребята, большие проблемы. Ну просто очень большие!
Похоже, он только теперь заметил, что комната полна чихающих волшебников. Домовой присвистнул:
—Похоже, я как раз вовремя! Если не ошибаюсь, вам тут не обойтись без Домовой Силы!
Что бы все это значило? Я повернулся к учителю. Хотел спросить у него, что делать. Но прибытие Домового окончательно подкосило Эбенезума. Это было слишком для его аллергии. Мой учитель, как и большинство волшебников в зале, безудержно и неостановимо чихал.
ГЛАВА ВТОРАЯ
«Мудрецы говорят: Друзей никогда не бывает слишком много", и в данном случае они, против обыкновения, совершенно правы. Всякий согласится, что чем дружелюбнее настроена толпа, тем больше у волшебника шансов выжить, если заклинание не удалось и все пошло наперекосяк. Тем не менее бывают обстоятельства, когда даже общество друзей обременительно для практикующего мага. В конце концов, волшебнику необходимо уединение, особенно когда он вступает в сложные и тонкие отношения с могущественными силами или творит заклинания, связанные с крупными денежными суммами. И все же дружба — очень важная часть жизни волшебника, особенно когда вышеуказанный маг отправляется в опасное путешествие за тридевять земель. Должен же кто-то позаботиться о кошке в его отсутствие!»
Из «Наставлений Эбенезума», том XXVII
Дверь, ведущая в Большой Зал, распахнулась, со всего размаха ударилась о стенку и сорвалась с петель.
— Проклятие! — громовым голосом объявил Хендрик. Его могучее туловище заполнило весь дверной проем, загородив собой свет. В руке он держал заколдованную Дубину Головолом, которую никто не может заполучить насовсем — только взять напрокат. На рыцаре был крылатый шлем. Он поворачивался на голове туда-сюда, обследуя погашение.
— Проклятие! — повторил Хендрик. — Что-то здесь не так!
— За что я тебя люблю, верзила, — ответил чей- то скрипучий голос, — так это за всегдашнюю твою готовность указать на какую-нибудь неприятность, хотя она и так всем заметна.
Из-за мощной спины Хендрика выглянула маленькая зеленая головка правдивого демона Снаркса.
—Ну, что у нас тут? Похоже на эпидемию
гриппа!
— Это просто ужасно! Дело в том, что болезнь Эбенезума передалась всем волшебникам Вушты, — пояснил я.
— Проклятие! — Рыцарь мгновенно все понял. — Очередная подлая выходка этих негодяев из Голоадии!
Снаркс присвистнул:
—Похоже, на этот раз победа за ними. Хендрик угрожающе навис над правдолюбивым демоном и заворчал. Тот поспешно отскочил.
—Ну, ладно, ладно, возможно, сейчас и в самом деле не лучший момент, чтобы хвалить Голоа- дию. В конце концов, некоторые сентиментальные чувства к родине вполне извинительны.
Я ведь все это помню: и запах слизи, и скользкую плесень на стенах моей детской, и испарения от гнилых болот, от которых щиплет глаза. — Демон вздохнул. — Накатывает иногда, знаете ли...
Снаркса, действительно, можно было понять. Его мать напугали демоны-политиканы незадолго до его рождения — и теперь он мог говорить только правду, притом неприятную, чем неприятнее, тем лучше. Из-за этой пагубной страсти его выгнали из Голоадии. Но именно кристальная честность сделала Снаркса нашим верным помощником в борьбе против его неблагодарной родины.
Вокруг продолжали чихать.
— Проклятие,— еще раз напомнил о себе Хендрик.
—О чем вы только думаете? — не выдержала Нори. — Надо срочно выводить этих несчастных наружу, прочь из этой насыщенной колдовством атмосферы!