— Задел! — чуть не сплюнул на пол Алексей, — Задел… но вы уж постарайтесь, чтобы хоть к Первой Мировой…

— К какой такой «первой мировой»? — рассмеялся я. — Ты до сих пор думаешь, что она вообще будет и начнется в 1914 году?

— Ты меня за дурачка то не держи! — вскидывается Алексей. — А то я не догадался, что любые наши действия так меняют грядущее, что оно становится крайне туманным! Вот именно из-за непредсказуемости будущего я и хочу быть во всеоружии, когда у королей кончатся доводы… Есть у тебя что-нибудь еще?

— Ну, баржи есть новые и речные пароходики… — говорю я, и лицо адмирала вытягивается. Вздохнув, Алексей только обреченно машет рукой. — Ладно, тогда пойдем все-таки пообедаем!

Мы выходим из ангара и топаем в особняк. Адмирал молчит. Молчит пока идем, молчит пока раздеваемся, молчит пока подают закуски, молчит, когда разливают суп…

— Алексей, ну что с тобой? — наконец не выдерживаю я.

— А? — князь поднимает от тарелки голову, но взгляд его направлен в третье измерение. — Я ведь в Одессу ехал, сорвавшись с катушек, мягко говоря… Мне необходимо потрошить «Особый запас» и я собираюсь это делать без ведома императора, своим произволом… Армия не даёт артиллеристов, что делать? Приходится потрошить «ЧеФешные» экипажи… а если война доберётся до Проливов? Плюс вскрывать резервные склады… И вот я заезжаю в Нижний к Рукавишникову… Какая красота и благолепие… Маузеры, калаши, пулемёты и прочие револьверы… Деревенский спецназ фабричной выделки… И что в сухом остатке? НИЧЕГО!!! Помочь в предстоящей войне друг Димыч не может НИЧЕМ!!! АБСОЛЮТНО!!! Всё показанное благолепие — выставочные экспонаты, образцы. Какая прелесть! Еремей Засечный придумал РПК… и их сделали… немножко… А я вот думаю, что случится, если японцы не будут ловить зимой мух, а экспромтом высадят пару дивизий под Владиком — песец навестит очень многих Еремеев! …Оптика, дальномеры… Бесполезняк, всё это пока бесполезняк… Вот у тебя кругом электрическое освещение, селектор на столе, а у меня на флоте матросы в кубриках при карбидных лампах сидят, а связь в пределах корабля осуществляется через переговорные трубы!

— Так в чем же дело? — Удивляюсь я. — Дай заказ! Все сделаем! И связь и освещение!

— Ладно… — адмирал немного отмякает. — Вижу, что стараешься, но к отходу флота на театр [48] уже не успеть. Да и не к чему все это пока, по большому то счету. Но заказ я все равно пришлю! А ты, Димыч, сосредоточься-ка пока вот на чем: нам в ближайшее время позарез будет нужна хорошая система механизации башен. Своих конструкторов, что помозговитей, я тебе пришлю, но и сам ты тоже постарайся — «вспомни» все что можешь! Ты вообще особо броней не заморачивайся — ее бы и без тебя сделали, пусть и похуже качеством. Делай то, что у тебя лучше всего получается — продукцию точного машиностроения! Те же торпеды, а то сейчас на вооружении такое убожество стоит! Системы управления артиллерийским огнем тоже было бы неплохо. Корабельные силовые установки, пусть и не турбины пока, но хотя бы тройного расширения. В общем — работай! На будущее!

— Государь, доставили секретную телеграмму с городу Берлину, — говорит Шелихов.

— Давай сюда, — интересно, что у них там произошло?

О, Господи! Телеграмма от Моретты.

Это как же? Я ж точно помнил, что по истории старый кайзер в марте умер? Опять хронокаратели?.. Не сразу, но до меня доходит простая истина: у нас «старый стиль», и даты отличаются от канонических на несколько дней.

Нда… Фридрих и его супруга Виктория! А не много ли вы на себя берете? Так, та-ак…

— Вот что, Егор… Васильчикова, Гревса — немедленно ко мне. Шенку и Целебровскому — ждать нас в условном месте. Сбор — через два часа. Бе-е-го-о-о-ом!..

Встречаемся на снятой Целебровским специально для подобных случаев конспиративной квартире. Собрание секретное. Состав участников ограниченный. Я обвожу взглядом сидящих.

— Итак, господа, я собрал вас, чтобы сообщить пренепреятнейшее известие…

При этих словах лица присутствующих напрягаются, но по мере того, как я рассказываю нежданную новость — Шенк и Целебровский расслабляются. Что это они?

— Видите ли, Ваше Высочество… — Альбертыч, как всегда при посторонних, само воплощение субординации и этикета. — Сама по себе проблема — пустяковая! Мне даже непонятно — зачем вы пригласили меня и Петрови… Владимира? Вон сколько вокруг вас умных и преданных людей! — при этих словах Гревс горделиво задирает подбородок, а Васильчиков кидает на Целебровского подозрительный взгляд. Для моего верного «Председателя КГБ» до сих пор непонятна причина, по которой я приблизил к себе этих… случайных, по мнению князя Сергея, людей. А Альбертыч продолжает, — Всех дел — ухлопать этого онкологического! Но сделать это чисто, чтобы не засветиться.

— Чтобы даже в страшном сне никто и никогда не связал преждевременную кончину императора Германской империи с нами, грешными… — добавляет Шенк.

Вот блин! Похоже, кайзер Фридрих, не процарствуешь ты свои 99 дней…

Васильчиков яростно трет виски.

— Государь, а что если… Может, не стоит кайзера? Ему ведь и так недолго осталось… Может, стоит попробовать устроить побег самой принцессе? — Ого! А ведь это предложил не кто иной, как ротмистр Гревс. Чувствуется положительное влияние Шенка: еще месяц тому назад, непоседа Гревс с первых минут встречи начал бы излагать «высокому собранию» свой гениальный план: «Мы ползем, ползем, ползем, а потом — ша-арах!» А теперь надо же, кайзера пожалел… Кроссавчег!

— И как вы себе это представляете, ротмистр?

— Ну, это мы еще, конечно, покумекаем, но в принципе… Первое: необходим корабль. Быстроходный, но неприметный. Организовать «зеленую тропу» до Ростока из Берлина, ложные дорожки отхода — на Варшаву, Копенгаген и Гамбург. Кстати, тут если мы и засветимся — не страшно. Одно дело — покушение, другое — соединение двух любящих сердец…

Однако! — думаю я, — откуда что берется? Здорово его там Шенк гоняет. И не только в плане физподготовки, как выясняется. «Зеленая тропа»… «ложные дорожки»… нахватался терминов!