— Добрые у тебя друзья, — потрясенно выдохнул Андрей.

— Не жалуюсь, — все так же безразлично произнес Роман. — Только это были не друзья, а те, кто подрезал тормозные шланги.

Предстоящий силовой захват это всегда бьющий через край фонтан эмоций, бушующий в крови адреналин, азарт гончей идущей по еще теплому следу, мурашки бегущие стайкой вдоль позвоночника, чуть подрагивающие пальцы и сладкая сосущая пустота внизу живота, совсем, как перед парашютным прыжком. Нормальный мужской мандраж, перед беспощадной дракой, в которой надо кровь из носа победить.

— Есть! Вот они! — шепнул Сашка Дорошенко, зачем-то сползая вниз по креслу, прячась за торпеду.

— Где? — Алик азартно сунулся между спинками передних сидений, пытаясь рассмотреть что-нибудь в горящих неоновыми сполохами реклам сумерках.

— Вон выходят! Подцепила клиента, шмара!

Действительно из дверей ресторана, напротив которого на въезде с проспекта замерла их неприметная заляпанная грязью «шестерка», неспешно выплывал представительный мужик в дорогом даже на вид костюме, а за его локоть цеплялась вертлявая рыжая сучка в мини юбке, которую вполне можно было принять за широкий пояс. Мужик ступал ощутимо нетвердо, похоже, выпито сегодня было изрядно и теперь окружающий мир неумолимо штормило.

— Леня, брать будем здесь. Как появится таксист, эти двое сядут в тачку и двинут на выезд. Твоя задача якобы случайно перекрыть им дорогу.

Водитель, меланхолично жевавший мундштук давно потухшей беломорины лениво прогудел:

— Да помню я, товарищ капитан, помню. Все сделаем в лучшем виде.

— Ничего, лишний раз напомнить не помешает, — хлопнул его по плечу Алик. — Смотри! Вот и таксист.

Желтая «волга» с шашечками на крыше подкатила к дверям ресторана и, повинуясь жесту проститутки, лихо скрипнула тормозами, останавливаясь у входа.

— Десятка, готовы? Объект желтая «волга». Брать аккуратно без жертв.

— Все путем, начальник. Сделаем, — напряженной скороговоркой проблеяла сквозь писк и хрипы портативная рация.

— Эти сделают! — недовольно покосился на нее Сашка. — Спецназ хренов, на днях по наводке рэкетиров в адресе брали, так они подъезды перепутали. И пока разобрались, глядь, а у хозяев уже пять переломов на троих. Не хрен, мол, сопротивление оказывать. А как не оказывать, когда тебе дверь в квартиру выбили и вломились, не пойми кто и откуда…

— Все заткнись, работаем! — звенящим от напряжения голосом оборвал его Алик. — Спецы берут, мы сразу на месте колем на адрес. Я таксера, ты девку.

— Не, начальник, давай лучше я таксера. Я, знаешь, с бабами ласковый, не могу их допрашивать, вот те крест, они из меня веревки вьют, — нарочито смиренным тоном заныл Дорошенко. — А ты у нас герой, «афганец», тебе сам бог велел с любой стервой справиться.

— Ладно, пусть так. Леня, внимание, он тронулся. Давай, родной! Давай!

Выпрыгнувший из темноты жигуленок намертво заблокировал проезд. «Волга», отчаянно скребя по асфальту покрышками, остановилась от него в каком-то метре. Из подворотни к ней рванулись фигуры в черных масках. К тому времени, как Алик выпрыгнул из машины, все уже было кончено, пассажиры такси, распластанные на тротуаре, медленно приходили в себя, для них происшедшее вообще случилось, как гром среди ясного неба, только что нежились на просторном заднем сиденье мягко идущей по ровной дороге «волги» и вдруг на тебе. Сначала резкая остановка, потом возникшие как по волшебству громилы в масках выволакивающие их на еще хранящий дневное тепло асфальт, попутно награждая расслабляющими ударами. Спецы из милицейской ГЗ всегда предварительно расслабляют клиентов, это действие вбито у них на уровне инстинкта, и команда брать в щадящем режиме гарантировала солидного господина и рыжую проститутку только от серьезных увечий, а отнюдь не от синяков и легких телесных повреждений. Без этого никуда, надо же, чтобы клиенты сразу прониклись.

Теперь следовало не упустить момент. Пока еще не прошел шок от мгновенного перехода из состояния полного довольства жизнью в такую же полную задницу. Шустрый Дорошенко при помощи двух здоровяков уже вздернул таксиста на колени и, тыча ему в лицо раскрытым удостоверением, что-то орал брызгая в азарте слюной. Алик с ходу перепрыгнул необъятную тушу не понимающе глядящего вокруг солидного господина и склонился над девкой. Она лежала на животе, сжавшись всем своим роскошным телом, дрожа крупной дрожью, спрятав лицо в ладони. На мгновение в сердце острой иглой кольнула жалость, но ее сейчас нельзя было допускать, женщины такие вещи считывают влет и потом можно уже сколько угодно играть в "плохого парня", хрен тебе поверят. Прав был Дорошенко, тысячу раз прав, с мужиками работать намного проще.

"А скольких вот таких вот жалостливых эта сука подвела под бандитские ножи?!" — зло подумал он, вгоняя себя в нужный настрой. Почувствовал, как мысль возмущением откликнулась где-то внутри. Так хорошо, это правильно, давай, давай, настраивайся. Пришла пора бутафорить! "Да хрен бы с тобой! Взялась зарабатывать проституцией! Ладно! Зарабатывай! Так тебе сучка мало было! Захотелось бандитской наводчицей подработать?! Вот теперь получай по полной программе!" Банда работала давно и успешно. Таких, как эта рыжая прошмандовка, у ребятишек было несколько. Они умело вычисляли набитых деньгами лохов предпенсионного возраста, вышедших на охоту за последними постельными утехами. Без труда разводили их, приманивая на собственные прелести как на наживку. В тот момент, когда распаленный вспыхнувшей страстью кавалер уже ничего не соображал от бьющей в мозги спермы, следовало предложение продолжить знакомство в домашней обстановке. Обычно никто не отказывался. Тогда дама на секунду упархивала якобы в туалет, припудрить носик, а сама набирала известный ей телефонный номер и сообщала, что везет на специальную съемную квартиру очередного лоха. Свой таксист отвозил нежную парочку в адрес, нарочно петляя лабиринтом проходных дворов, а там клиента уже ждала горячая встреча ничего общего не имеющая с чувственными ласками. В обобранную жертву силой вливали пару стаканов водки, изымали паспорт, попутно пригрозив, что о его похождениях сообщат жене и отвозили в глухой спальный район, из которого несчастный обычно не мог выбраться до утра блуждая среди одинаковых типовых многоэтажек. В милицию по самым скромным прикидкам обращалось не более трети потерпевших и то, на основе их путаных показаний не представлялось возможным установить ни адрес бандитской блатхаты, ни приметы добрых молодцев, даже внешность ночных феечек, ограбленные толково описать обычно не могли, ограничиваясь невнятными движениями рук, рисующими в воздухе песочные часы.

Опера лишь скрежетали в бессилье зубами. А потом пошли трупы. Кто-то из лохов попытался оказать сопротивление и настолько успешно, что его пришлось убить, а, распробовав кровь, переступив естественный запрет "не убий", ребятишки поняли, что трупы гораздо молчаливее, пусть и бестолковых, но все же свидетелей. К тому же убить человека технически гораздо проще, чем живьем заставить вывернуть карманы. И натурально решили лишний раз не перетруждаться. После этого, охота за бандой пошла уже всерьез. На эту рыжую через третьи руки вывел один из штатных «барабанов» Дорошенко. Теперь нужен был адрес. Причем выбить его предстояло по беспределу. Реально ни рыжая, ни таксист ничего криминального пока не совершили, взять их было не на чем, даже в проституции ее не обвинишь, как знать, вдруг в машину с этим мужиком ее привело внезапно вспыхнувшее взаимное чувство. Потому сейчас девку следовало прессовать, чтобы не поняла даже, что ни в чем формально невиновна, чтобы не было у нее времени остановиться и осознать это. А там пусть только скажет адрес, где ждут дружки. Улик накопилось вагон. Достань лишь тех, на кого их примерять и уже не отвертятся.