Когда мне пытались присвоить капитана, я был взросл и мудр. Меня закидывали повестками и звонили домой. Я не скрывался, подходил к телефону и уговаривал звонившую девушку присвоить мне капитана заочно. Постепенно накал страстей спал, и обо мне забыли.

Из Калаша я стрелял два раза в жизни. Из Макара – чаще. Из Калаша мне не удалось поразить ни одной мишени. Из Макара я всегда выбивал яблочко. Вывод: я прирожденный офицер, но как моей стране может помочь умение командира взвода стрелять из пукалки – не понимаю. На дуэли – да. В подворотне – безусловно. В условиях современного боя – не осознаю.

Несколько раз я залезал в танк. В результате у меня сложилось стойкое ощущение, что при закрытых люках танк – вещь в себе, не способная к выполнению команд извне. Очень надеюсь, что ошибаюсь.

Прилетев в дальний гарнизон проведать служившего срочную приятеля, я был поражен его вечным уличным напряжением и боязнью не отдать честь встречному офицеру. К тому времени приятель уже неоднократно побывал на губе, и отвращение к последней пересилило удивление от необходимости махать рукой у шапки.

Среди моих знакомых, отслуживших срочную, есть воздушные десантники, ни разу не прыгавшие с парашютом, строители, не построившие ни одного здания, и моряки, не видевшие моря. С другой стороны, есть парни, бывавшие в деле. И к первым, и к последним после увольнения в запас моя Родина отнеслась одинаково.

Мой одноклассник, большой любитель морских рассказов, талантливый в литературе и рисовании Серёга, после школы поступил в артиллеристское училище. Заводила, выдумщик, умница, он приехал домой в отпуск после окончания первого курса и поразил нас стойким желанием, выражавшимся словосочетанием «по бабам». Нет, мы тоже не были пуританами. Но женский вопрос занимал нас лишь как одна из граней полноценной жизни. Судя же по Серёгиному поведению, его волновала только эта проблема. И говорил он о своем волнении ясно, четко, безапелляционно. Мы встречались каждое лето. От года к году синдром «по бабам» тускнел. В глазах возгорался потухший интеллект. А после службы в ГСВГ и окончания второго военного института он снова стал полноценным человеком, направив все силы своего недюженного интеллекта на увольнение из рядов непобедимой. Сил было много, и с помощью бардака под названием «перестройка» Серёга успешно покинул ряды вооруженных сил, о чем не жалеет.

У меня много друзей-офицеров. Но никого из них я ни разу не видел в военной форме. Такое впечатление, что они скидывают рабочую одежду прямо на КПП, вырываясь из части на волю.

Мой друг-полковник, неоднократно бывавший в Чечне, как-то признался, что так и не смог понять, кто там – свой, а кто – враг.

По пути из Москвы в Калининград я наблюдал уникальную картину человеческого перевоплощения. Еду на автобусе в аэропорт. Рядом сидит, прижав к животу портфельчик, контр-адмирал. Выправки – никакой. Взор тусклый. В руках – газетка.

Шереметьево. Самолет. Взлет. Посадка. Калиниград. У здания аэропорта – кортеж УАЗов. Впереди – черные «Волги». Кто это вышел из здания аэровокзала? Кто парит над ступенями? Кто сей орел? Мой адмирал! Выправка – как у памятника. Звезды на погонах засияли. Плечи расправились. Вокруг – суета свиты. Хотел подойти поздравить с удачным приземлением, но передумал.

Я, старший лейтенант запаса, никогда не служил в армии. Я не умею подчиняться. Не умею отдавать приказы. Не умею организовать стремительное наступление или упорную оборону силами взвода, роты, батальона. Не умею бороться за живучесть вверенного мне подразделения. Но я умею думать. И, в свете вышеизложенного, умение думать меня беспокоит.

Родился в 1951 году в Калининграде (бывшая Восточная Пруссия) в семье советского офицера. Говорить по-русски научился в Каунасе, а читать и писать – в Риге. Школу закончил в Ленинграде и начал казенную службу, поступив в военно-морское училище в Петродворце. Близко познакомился с кораблями ВМФ в Средиземном море и Атлантике, а также с испытательными подразделениями на всей территории СССР и за его пределами. Завершил военную карьеру в Генштабе ВС России капразом (полковником). Есть масса печатных научных трудов и десяток изобретений в специальных изданиях для ограниченного круга узких специалистов. Первая литературная публикация – стихи «Автобиография избирателя» в газете «Известия» в 2000 году. В редакции предложили попробовать написать что-либо в прозе, что и делает до сих пор. Рассказы и стихи появлялись в газетах, ежемесячниках, а также сборниках: «Антология русско-немецкого стиха 2001», «Новая Стихия», «Другой мир» и «В море, на суше и выше…». Есть персональный, изредка обновляемый сайт и электронные публикации в библиотеках и клубах Интернета. Прописан в Москве, но живет в подмосковном поселке и старается делать это с удовольствием.

– Читайте мои труды, – услышал я уже в пятый, наверно, раз от своего прямого и совершенно непосредственного начальника, подполковника Мишина. Если четыре предыдущих команды относились ко всему военно-научному коллективу подразделения, то в данном случае фраза могла предназначаться только мне, ибо разговор шел с глазу на глаз. Впрочем, разговором это назвать можно было только условно. Начальник возбужденно ерзал задом по сиденью стула, пребывая за своим командным столом, а я, вытянувшись по стойке «смирно», отслеживал взглядом интенсивную жестикуляцию, производимую его верхними конечностями. Недовольство руководителя было вызвано тем, что, выходя из комнаты на перекур, я оставил на столе какой-то секретный отчет по НИР, а не запер его в один из многочисленных железных ящиков. Попытка оправдаться малым сроком моего пребывания в этом достойном военном НИИ и незнанием местных обрядов, правил и обычаев вызвала еще большее возмущение. Когда же я сослался на то, что в комнате оставался сторожем целый майор ПВО, это было воспринято как вызов.

– Вы на своем корабле, наверно, не позволили бы себе такое безобразие. Вот! Где, где Вы хранили там режимные документы? – с лукавым, но грозным подвохом спросил подполковник.

– Под матрасом в каюте, – честно ответил я и осекся, глядя, как багровеет его лицо, – но не такие уж и секретные были документы, – попытался я исправиться, – так, барахло разное…

– Вы, Вы, Вы…!!! Та-а-а-рищ старший лейтенант! Прекратите!! Не смейте! Идите!

– Есть! – ответил я и, щелкнув каблуками, двинулся к выходу из кабинета.