Шрифт:
— Возможно, этим звонком ты уже засветился и теперь подставляешь нас.
— Да брось ты, Никола, нести ахинею! Кому ты нужен? — злость помимо воли клокотала в Карташове.
Николай смял в пепельнице сигарету и вытер ладонью губы.
— Я тебе сейчас показал бы, кому я нужен, если бы завтра нам с тобой не нужно было мотаться по Москве, — Николай сжал кулак и сильно ударил им по открытой ладони. — Иди, старик, наверх и поспи. Еще раз здесь увижу — пеняй на себя.
— Ты мне, кажется, угрожаешь? — лицо Карташова осело бледностью. Нащупав под рукой тяжелую пепельницу, он сделал шаг к охраннику. Но тот даже не пошевелился, лишь едва заметным движением еще больше приоткрыл доступ к пистолету.
— Перестаньте, черти, петушиться! — откуда-то сверху раздался голос Брода.
С лестницы спускался Вениамин. Он был в шлепанцах, его худые нетренированные ноги выглядывали из-под зеленого атласного халата. Под его черными, несколько выпуклыми глазами, висели синие мешки — следы удара переносицей о цементные ступени.
— Николай, оставь нас с Серегой, — сказал Брод и плотнее запахнул полы халата. — Садись, Мцыри, в ногах правды нет…
Пока он наливал себе в бокал сока, пока пил его и потом закуривал, в гостиной стояла прихотливая тишина. И эту тишину, ему навязанную, Карташов ненавидел больше всего на свете.
Брод, затянувшись в охотку сигаретой, участливо поинтересовался — в чем дело и какие у него возникли с Николаем проблемы?
Карташов рассказал.
— Я его чуть было не звезданул вот этой пепельницей. Извини, Веня, погорячился. Хотел сестре позвонить, небось с ума сходит…
— Это моя вина, — сказал Брод. — Мне надо было тебя предупредить, что в такие суматошные дни мы стараемся отсюда не звонить. Не забывай, живем в электронный век, сейчас любой бомж может подключить к сети распознаватель голоса…
Карташов пожал плечами.
— Ерунда это. Какой, к бесу, распознаватель среди десяти миллионов, проживающих в Москве, может хоть что-то определить? Например, мой голос…
— Хорошо, не будем об этом…Выпей сока и, если хочешь, сейчас закажу Николаю яичницу, с лучком и с водочкой.
— Да меня воротит от всего. Вся жизнь на дыбки встала, — Карташов снова закурил.
— Ну не сегодня же, черт возьми, все это произошло! Давай не будем ныть, а я постараюсь сделать все, чтобы тебе встать на ноги. Завтра мы тебя сфотографируем и сварганим документы. Сделаете с Николаем кое-какую работу и все — гуляй, казак!
— Да не в этом дело! Мне надо позарез повидаться со Светкой. Она тратила последние деньжата на дорогу, нервничала с визой, а тут такой облом…
Брод слушал и кивал лобастой головой. Редкие волосы от этих движений сбивались на загоревшие залысины.
— Ну, это не проблема. Расходы постараемся компенсировать и организовать с ней встречу…Но в крайнем случае можешь позвонить сестре, только не отсюда. Будете с Николой в городе — звони, сколько душе угодно. Но только не из одного места. Быстренькое засекут и вот тогда опять сядешь…
Брод широко, неприкрыто зевнул. За день умаялся. Отпив из хрустального фужера апельсинового сока, он поднялся с кресла.
— Уже половина четвертого, а в шесть вставать, — он обнял Карташова за плечи. — Главное, Мцыри, не психуй и не поддавайся панике. Иди к себе и хорошенько выспись.
И они в обнимку пошли по лестнице наверх.
В комнате Карташов долго стоял у окна. Уже начало развидневать. Вдалеке чернела полоска леса, а над ней нежно курчавились первые всполохи восхода.
Лежа в постели, он размышлял о своей жизни, об неотвратимости и кажущейся случайности каких-то событий, и мысли потихоньку увели его в сновидения…
Визит в крематорий
Завтракали втроем: Брод, Николай и Карташов. Его несколько удивило, когда сидящий напротив него охранник взял блюдо с осетриной и протянул ему.
— Попробуй-ка, по-моему, засол что надо.
— Идет, — буркнул Сергей и вилкой подцепил два тонких пластика рыбы.
Около трех часов дня он услышал звук автомобильного движка и подошел к окну.
Во дворе стоял вишневого цвета «фольксваген», от которого в сторону крыльца шагал человек с большой через плечо сумкой. Через пару минут в комнату вошел Николай и сказал: "Пойдем, Мцыри, фотографироваться". Внизу, в холле, их ждал фотограф, раскладывающий на столе богатую аппаратуру.
Съемка заняла не больше десяти минут, после чего фотограф сразу же уехал. А буквально через два с половиной часа к Карташову вошел Брод и протянул документы: паспорт, водительские права и техталон. Сергей кое-что в жизни повидал, но такая оперативность его просто потрясла.
— У тебя что, волшебники трудятся? — спросил он у Брода.
Заглянул в паспорт. Шмыгнул носом, не зная, куда деть руки и глаза. Однако все три документа уверенно засунул во внутренний карман ветровки, висевшей на спинке стула.